— А-а, и вы здесь, — Щеткин усмехнулся. — Пивцов и Воткин в одном стакане. Братья по оружию. Все время путаю, кто из вас кто. Что вас занесло в чужой сектор?
— Ищем, — неопределенно ответил один из «братьев», наверное, Воткин. Или Пивцов.
— А почему не у себя? — поинтересовался Совковский. — В центральном секторе не осталось подходящих субъектов? Всех подмели?
— Работаем, знаете ли, — гордо ответил Пивцов. Или Воткин. — У нас показатели на порядок выше, чем в некоторых секторах. В восточном, например.
— Укусил, ничего не скажешь, — Совковский рассмеялся. — Ну и как результат?
— Пока абсолютный ноль, — признался Воткин, а может, и Пивцов. — А время идет. Объединимся?
— Нет, Пивцов, — придержав напарника за рукав, отказался Щеткин, — толпой нам тем более никого не найти.
— Я Воткин, — признался агент. — Зря вы отказываетесь. Прочесали бы, как гребенкой, глядишь, пару блошек бы выловили.
— Работа с информаторами гораздо эффективнее прочесывания, — назидательно проронил Щеткин. — Запомни, брат Воткин.
— Ну, можно же и совместить, — неуверенно предложил Пивцов.
— Ладно, — неожиданно для «братьев» сдался Щеткин. — На платформах и в пешеходных тоннелях наблюдаем в восемь глаз, а в заведениях — увольте — говорить с информаторами будем только мы, а вы создавайте фон и молчите. Договорились?
— Идет, — «братья» разом кивнули.
Все четверо, не сговариваясь, потянули носами и направились к ближайшему ресторанчику. Оттуда пахло жареной курицей, березовыми вениками и спиртным. Такое сочетание запахов на Планете считалось более чем подозрительным. Навстречу агентам тут же вылетел официант с грязноватым полотенцем в руке. Он проворно смахнул крошки с ближайшего столика и расплылся в заискивающей улыбке.
— Четыре по сто? — поинтересовался он.
— Чем это пахнет, Базилио? — с подозрением прищурясь, спросил Совковский.
— На кухне… пригорело, — улыбка официанта стала вымученной. — Закусочки?
— Обойдемся, — ответил Совковский. — Ты лучше скажи, есть среди твоих клиентов подозрительные лица?
— Что вы, господин агент! — официант делано возмутился. — У нас приличное семейное заведение!
— Ну да, — Совковский ухмыльнулся и взглянул на Щеткина.
Тот принял эстафету и брезгливо взял официанта за лацканы форменной курточки.
— Планете нужен рыцарь без страха и упрека, Базилио. Крутой, непробиваемый парень без мозгов и вредных привычек, с железными нервами, холодной головой и горячим сердцем. Знаешь такого?
— Так вот же вы, — официант обвел широким жестом всех четверых.
— Ты мне эти шуточки брось, — Щеткин нахмурился и легонько встряхнул официанта. Так, что у того щелкнули зубы.
— Виноват, господин специальный агент! — Василий, так его звали на самом деле, испуганно вытаращил бесцветные глаза. — Бывают у нас крутые ребята, но с привычками у них не все в порядке. Выпивают. Много.
— Значит, не сгодятся, — резюмировал Щеткин. — А непьющие сюда не забредают? Хотя бы случайно.
— Вы лучше в спортзале поищите, — предложил официант. — Там непробиваемых полно! И без мозгов из них половина, если не больше.
Он настороженно покосился на плечистых «братьев».
— Нет, клубы по интересам нам не подходят, — Щеткин отпустил Василия, и тот облегченно вздохнул. — Никаких увлечений, никакого интереса к жизни, водке, наркоте и даже к бабам.
— У Макарыча племянник слепоглухонемой, — вспомнил официант.
— Нет, нужен здоровый, — возразил Совковский. — Здоровый, только…
— Тормоз, — подсказал Пивцов-Воткин. Тот, что стоял левее.
— А-а, — Василий озадаченно почесал живот. — Ну и ребус вы загадали! Зачем это Планете потребовался такой тип? Разогналась сильно, осадить требуется?
— По-моему, ты подойдешь, — насмешливо сказал Щеткин. — Хочешь стать планетарным героем?
— Я?! Нет! Я же пью! Как только смену отработаю, так сразу к бутылке! Не гожусь для опытов!
— А кто сказал, что «тормоз» требуется нам для опытов? — Щеткин снова насупился и выразительно потер кулак.
— Так ведь… — официант втянул голову в плечи. — Знаю! Вам Гаврилыч нужен! Он только что от меня вышел. К Поликарпову направился. Вот уж кто пришибленный так пришибленный. В полный рост! Но здоровый — его два раза в психушку хотели упрятать, но врачи сказали, что здоров. И не пьет почти. Все ему вокруг фиолетово, точно знаю! Даже деньги может кому-то занять, а потом плюнуть на это, и все дела. Я ему уже три года десять кредитов должен — ни разу не вспомнил. Он, наверное, в высших сферах витает, а там деньги ни к чему.
— Может, ему в свое время просто голову отбили? — засомневался Совковский. — Я что-то смутно припоминаю, кажется, был тут такой инцидент.
— Ну, было, конечно, — согласился официант, — но врачи-то говорят, что здоров! Как пить дать, вам Гаврилыч подойдет!
— Смотри, Базилио, — агент Щеткин легонько шлепнул официанта по пухлому животу. — Если не выстрелит вариант, вернемся. И тогда уж не взыщи, пойдешь с нами.
— Точно вам говорю — портрет с Гаврилыча писан!
В заведении «Кабачок Поликарпова» пахло еще подозрительнее, но хозяин оказался умнее Василия. Завидев четверых не маскирующихся под обывателей агентов, он сразу понял, что явились они не с облавой, а просто поговорить. Внимательно выслушав суть проблемы, он тут же сдал «сексотам» и Гаврилыча, мирно дремавшего у стойки, и еще десяток личностей. Видимо, своих недругов. Поскольку один из них находился в кабаке, агенты разделились. К жрущему за счет заведения громиле направились «братья», а Гаврилыча зажали Совковский и Щеткин. Кандидат в планетарные герои проснулся не сразу. Даже после того, как агенты представились и пару раз, для бодрости, сунули ему под ребра кулаки, Гаврилыч всего лишь приоткрыл один глаз и вежливо икнул.
— Есть контакт, — усмехнулся Щеткин. — Ты на связи, Гаврилыч? Полное-то имя у тебя какое?
— Иван Пантелеймонович, — после примерно двухминутной паузы ответил мужичок.
— О! А Гаврилыч почему? — удивился Совковский.
— А я почем знаю? — еще через минуту пришел ответ.
— По-моему, нормально, — с некоторым сомнением произнес Щеткин, взглянув на сотрудника. — Тормоз очевидный, но на вопросы отвечает. И водкой от него почти не пахнет. Мыслеграфом проверим или сразу заметем? Мне, честно говоря, не сильно охота у такого типа в башке ковыряться.
— Чем больше приведем, тем лучше, — согласился Совковский. — А там пусть сами выбирают. Начальство, наверное, лучше знает, чего ему надо.
— Меня так еще в зоне прозвали, — неожиданно выдал Гаврилыч. — По пятой ходке.
— А, черт… — Щеткин поморщился. — Все-таки надо было его прибором проверить. Сразу, вместо вопросов. Столько времени потеряли. Так ты что, рецидивист?
Гаврилыч устремил стеклянный взор в лишь ему видимую внепространственную глубину стакана. Щеткин невольно взглянул на часы.
— Вопрос минуты на три. Черт с ним, пусть сидит. Идем к «братьям», может, им повезло.
Они переместились за столик, где двое коллег, набычившись, «прессовали» бледного до синевы поликарповского недруга.
— И с братвой никак не связан? — угрожающе мычал правый Пивцов-Воткин.
— Привлекались ли вы к уголовной ответственности? — сверлил громилу взглядом левый.
В отличие от Гаврилыча, отвечал здоровяк почти без пауз. На осмысление вопроса у него уходило секунд по двадцать. Зато ответы были на редкость единообразными.
— Вы чего, гражданин начальник?
— Крепкие спиртные напитки употребляешь?
— Пробовали когда-нибудь наркотики?
— Гражданин… граждане начальники, вы чего?
— Пустышку сосете, — вывел Щеткин. — Без мыслеграфа видно — бандюган. Нам такие не подходят.
— Все судимости погашены, — вдруг донеслось от стойки.
— Не так-то это, оказывается, просто, — бросив скептический взгляд на разродившегося Гаврилыча, заявил Щеткин, — найти неглупого придурка без вредных привычек и с чистой анкетой.
— Это точно, — согласился Совковский. — Идем дальше?
— Идем.
— Господа агенты! — едва они вышли из кабака, их нагнал Поликарпов. — Так вы что же, не заберете этого… этого…
— Бандюка? Нет, — Щеткин строго взглянул на кабатчика. — Мы же вам ясно сказали: нужен нормальный человек. Мирный и тихий. А вы нам кого порекомендовали? Всех своих обидчиков скопом? Ну, вот теперь и расхлебывайте. В следующий раз будете умнее.
— Да какой следующий раз?! — взвыл Поликарпов. — Какой следующий?! Они же меня прямо в этот раз… как сервелат настрогают! Они же меня… они же…
— Так давайте мы вас заберем, — с издевкой в голосе предложил Совковский. — Соображаете вы плохо, теперь это понятно, и прошлое не запятнано. Лучше кандидатуры не придумать.