Дальше произошло то, чего Виктор ждал и боялся. Проникновение в сердце «Водолея» подразумевало захват обезумевшего оператора и, автоматически, мгновенное отключение главного процессора, но за пультом никого не оказалось, и невольное замешательство стоило спецназовцам победы. Воздействие Системы на людей было быстрым и жестким. «Водолей» не стал внушать им покорность или натравливать друг на друга. Он их просто «выключил». Как ненужные программные приложения. Первой, побледнев, рухнула на пол Таня. За ней последовали Лавров и Борис. Офицеры и агент Ивлев продержались целых десять секунд, но разобраться в управляющих кодах за такое короткое время было нереально. Последним отключился Гордиенко. Он мягко опустился на пол рядом с Шорниковым и поднял на него мутный взгляд.
— Сделай это… — были последние слова военного. — Тебя она не тронет…
Виктор с удивлением осознал, что относительно его Система действительно медлит. В чем причина такой снисходительности, он не понимал, но принять решение это не помешало. Шорников сел за пульт, и пальцы привычно забегали по клавишам. Надевать на голову обруч для мыслеконтакта он не стал. В отсеке, напичканном биоуправляющей аппаратурой, прятаться от ментальной схватки с машиной было бессмысленно, и Виктор это отлично понимал, но все равно ожесточенно стучал по клавиатуре, словно давая понять бездушному монстру, что больше не желает иметь с ним ничего общего. Шорников чувствовал, как по спине сбегают капли холодного пота. Он постоянно ждал удара, но Система по-прежнему медлила. У Виктора даже мелькнула мысль, что «Водолей» никак не может поверить в предательство главного из своих создателей. Шорников почти закончил ввод кода, закрывающего все активные программы Системы, когда она наконец очнулась и поступила так, как требовал инстинкт самосохранения. Инстинкт у машины! Виктор безвольно уронил руки и откинулся на спинку кресла. Он оставался в сознании, но полностью потерял способность двигаться. Работали только сердце и дыхательная мускулатура. Шорников уперся остановившимся взглядом в экран и мысленно попросил прощения у Гордиенко и всех прочих.
Он не смог, не оправдал, не исправил…
Или… или еще не все потеряно?
«Какая странная картинка в экране… Словно составленная из тысяч фрагментов, снятых тысячами операторов, под тысячами различных углов…»
Система выхватывала образы из сознания исполнителей и складывала их в общую панораму. Раньше такой фокус «Водолею» был недоступен. Но главное было не в том, что Система совершенствовала свои программные возможности без помощи инженеров, а в содержании картинки. Там, на берегу, что-то происходило. Что-то странное и труднообъяснимое.
Глазами тысяч исполнителей Шорников видел, как над региональными узлами и логовом «Водолея» сходятся тучи, как трясется и проседает земля, как ползет огненная трещина и семиэтажное здание сотовой компании проваливается в тартарары, а прочие узлы по всей стране рушатся по самым разным причинам, но почти одновременно. Среди причин были и удар чудовищной молнии в здание основного компьютерного узла на Урале, и небывалой силы торнадо, разрушивший подстанцию Системы в южных степях, а также горная лавина, похоронившая кавказский ретранслятор, и стремительное наводнение, смывшее здание подстанции в Сибири… Где-то случился выброс сернистых испарений, и образованный ими туман просто расплавил все приборы местного ретранслятора, а где-то произошло банальное замыкание и пожар. Взрыв газовой магистрали и гибель аппаратного блока в огне, мощный снегопад и обрушение здания ретранслятора под его массой… Калейдоскоп видений вращался до тех пор, пока окончательно не замолчал главный процессор.
Как только это случилось, на пульте погасли все огоньки, а экраны покрылись серой рябью. Система умерла.
Шорников закрыл глаза и провел ладонью по лицу. Так муторно ему не было еще никогда в жизни. За какие-то минуты на его глазах погибло все, чем он жил долгие годы.
— Вы это сделали? — тяжело поднимаясь с пола, спросил Евгений.
— Это произошло само собой, — Виктор удрученно покачал головой. — Мы живем в сейсмоопасной зоне… Через центр города прошла гигантская трещина. Здание сотовой компании оказалось прямо на линии разлома.
— Как удачно, — Гордиенко встал и повесил на плечо автомат. — Не было бы счастья, как говорится, да буйство природы помогло.
— Наверное, это был последний толчок землетрясения, — негромко пробормотал Шорников. — Фундамент под офисом не выдержал…
— И узловые станции накрылись или только главный процессор? — спросил Карасев, выбираясь из-под компьютерного стола.
— Да, да, и узловые, почти везде. Без видимых причин. Просто вдруг отключились, и все. Это странно, но факт.
Виктору жутко хотелось рассказать всем о своих видениях и о том, что стало истинной причиной избавления, но он отчетливо понимал, что ему никто не поверит. И действительно, как можно поверить в сказку, будто Система погибла оттого, что вступила в конфликт с абстрактными стихиями мироздания? Все считали, что им просто повезло и так вовремя разразившиеся катаклизмы были чистой случайностью. И, наверное, так думать правильнее всего. А начни Шорников настаивать на изучении «случайностей», ему бы наверняка намекнули, что если он не перестанет пороть чушь, то может остаться не у дел. Чинить на дому телевизоры, вместо того чтобы снова стать значимой фигурой в Городе, который теперь, скорее всего, будет заниматься нормальными открытыми разработками на благо общества, Виктору не хотелось.
— А нечего было такие подвалы под офисом рыть! — Евгений обернулся к очнувшемуся Борису: — Ну что, господин Кравцов, остались без работы?
— Это вице-премьер Кабанов решит, — огрызнулся Борис.
— Если тоже без работы не останется, — парировал Гордиенко. — Кстати, до выяснения всех обстоятельств дела вы арестованы.
— Ты не много на себя берешь, подполковник?
— В самый раз, — Евгений протянул руку к Ивлеву.
Тот встал и спокойно отдал ему пистолет. Кравцов сверкнул злым взглядом, но тоже разоружился.
— Вот это будет репортаж! — восхищенно заявил Лавров, так и не поднявшись из партера. — Сенсация века!
— Так вам и разрешили публиковать государственные секреты, — вяло возразил «друг Дмитрий». — Голова раскалывается… Таня, у тебя нет таблетки?
— Потерпишь, — отмахнулась девушка.
Она помогла Павлову перебраться с пола на кресло, которое любезно уступил Шорников, и присела рядом, прямо на пульт.
— Ну, вот и все, — Гордиенко обвел всех взглядом. — Невосполнимых потерь нет. Враг разбит. Справедливость и мир восстановлены.
— Надолго ли? — ухмыльнулся Борис.
— В смысле? — Евгений вопросительно выгнул бровь.
— Такие бабки на Систему угрохали, кавалерийским наскоком эту проблему не решить. Не будет «Водолея», появится что-то еще. Или ты действительно думаешь, что все закончилось?
— Вопрос, — Гордиенко кивнул. — Только для тебя, Боря, он уж точно не актуален… Все, граждане, хорош отдыхать. Потопали наверх, на воздух. Там накопилась масса дел…
12 Год спустя. Время
— В полете вам будет предложен ужин и прохладительные напитки, — сладко заверила стюардесса по бортовой радиосети.
— А я бы сейчас принял грамм сто горячительных, — устало откинувшись на спинку кресла, произнес Гордиенко. — За успех «Скорпиона».
— А я бы приняла душ и завалилась спать, — Таня склонила голову на его плечо. — Я так устала… Как только закончатся испытания этой чертовой Сети, я просплю двое суток кряду! И если попробуешь меня разбудить — исцарапаю.
— А прилечь рядом позволишь?
— Тоже исцарапаю… спину.
— Договорились.
— Будьте добры, пристегните ремни, — попросила бортпроводница, остановившись у их ряда. — Сразу после набора высоты вы сможете привести спинки кресел в удобное положение. Если захотите, я принесу вам одеяло и подушку.
— Ой, спасибо, не надо…
— Принесите, — решил Евгений. — А мне сувенирную такую, коньячка.
— Хорошо, — стюардесса заученно улыбнулась и пошла дальше.
— Это ее не портит, — заметил третий пассажир в ряду.
Гордиенко смерил его взглядом. Пожилой, интеллигентный, в очках. Скорее всего, научный деятель или кто-то в этом роде.
— Вы, извините, о чем? — Евгений едва заметно усмехнулся.
— О ее улыбке. Она, что называется, «дежурная», но смотреть все равно приятно. Не так ли?
— Если я соглашусь, меня могут неправильно понять, — Гордиенко указал глазами на Таню и рассмеялся. — Не будем тревожить спящую стихию.
— О да! К тому же ваша невеста не менее очаровательна, — сосед галантно, насколько это возможно сделать, будучи пристегнутым к креслу, поклонился.