Удивительно. Возможно, никто другой не нашел бы здесь ничего удивительного, но мать знала: что-то случилось. А что могло случиться, когда Антон погиб три года назад? Значит, что-то еще должно случиться...
Она с тревогой подумала о Вите. Можно ли ее отпускать вдвоем с этим?.. В ее голосе сквозило раздражение, когда она сказала невестке:
- Неужели ты не догадалась, что это синтегомо, сигом. Так, кажется, их назвали. Ты ведь видела таких существ недавно по телевизору.
Говорили: лПервый шаг в будущее человечества, великий эксперимент" и еще разное...
Ксана Вадимовна вспомнила, выругала себя: как же сразу не признала? Этот мощный лоб, глыбы плеч, в которых, наверное, спрятаны какие-то дополнительные органы. Человек, синтезированный в лаборатории. Сверхчеловек по своим возможностям. И все-таки и тогда и теперь она воспринимала сигома скорее как машину, чем как человека. Читала, что эти предрассудки сродни расовым, глупое человеческое высокомерие, умом понимала, а сердцем не могла принять.
Возмущалась, когда услышала, что уже многие из первых сигомов станут врачами.
Думала: лКакой же это человек согласится, чтобы его исследовал сигом? А если тот решит, что слабое создание недостойно жизни? Бедняги сигомы - им не так-то просто будет заполучить первых пациентов..." И вдруг сигом у нее в гостях! Ну конечно же, ему не нужна еда - он ведь заряжается через солнечные батареи и еще какие-то устройства, энергию копит и хранит в органах-аккумуляторах. Но что ему здесь понадобилось?
Ей стало не по себе, когда вспомнила: он хочет, чтобы Вита ехала с ним в Прагу. Может быть, он замышляет ее исследовать, как подопытное животное?
- Никуда Вита с ним не поедет! - решительно сказала Ксана Вадимовна свекрови.
- Но какие у нас основания не доверять ему? И девочку обидим,- ответила свекровь. И в то же время она думала: лМожет быть, так лучше.
Ведь не зря у меня появилось предчувствие..." - Ты всегда любишь возражать, мама,- с упреком проговорила Ксана Вадимовна.
Свекровь ничего не ответила. лТак, конечно, вам спокойнее.
Но как об этом сказать Вите?" Они вернулись в столовую, делая вид, что ничего не произошло.
Гость бросил на них быстрый взгляд.
лНеужели он что-то заметил?" - подумала старшая из женщин и вспомнила: у сигома ведь есть телепатоусилите-ли. Он воспринимает и свободно читает психическое состояние мозга. Сигомы могут переговариваться между собой на огромных расстояниях с помощью телепатии. Значит, Валерий Павлович знает и то, о чем они говорили и о чем думают. Но почему же в таком случае он не внушил им мыслей, нужных для свершения его замыслов?
Ее уверенность в правильности решения поколебалась. Свекровь испугалась: а если это сомнение внушает он? Посмотрела на гостя, ожидая встретить тяжелый, недобрый взгляд. И была готова броситься в бой со всей страстностью и ожесточением. Но Валерий Павлович смотрел не на нее, а на Виту. Острые черты его лица, похожего в профиль на выщербленную пилу, смягчились и сгладились. И хоть около улыбающихся глаз не собирались морщинки, сейчас его лицо уже не казалось таким странным. Он смотрел на девочку-одуванчик и улыбался ей. И девочка отвечала ему тем же.
3 - Ты уже большая, должна сама понимать,- начала Ксана Вадимовна почти сразу же после ухода гостя.
И Вита все поняла.
Она умоляюще взглянула на бабушку. Но та повернула голову к окну, делая вид, что внимательно что-то рассматривает.
- Мама! - с упреком воскликнула Вита.- Почему ты не разрешаешь? Чем он тебе не понравился? Ксана Вадимовна несколько растерялась:
- Он не человек, девочка. Он - сигом. Помнишь, их показывали по телевизору?
- Ну и что же? - спросила девочка с таким видом, будто знала об этом раньше и не придавала значения.
- Неизвестно, с какой целью он тебя приглашает,- попыталась объяснить свой запрет Ксана Вадимовна, но Вита даже руками возмущенно всплеснула:
- Мама, помнишь? Я рассказывала, что некоторые наши девочки говорят, будто сигомы опасны. Ты тогда объясняла, что они повторяют слова глупых и отсталых людей. А теперь говоришь другое...
лОна покраснела, кажется, от стыда за меня",- поду-мала Ксана Вадимовна и взглядом попросила свекровь о поддержке.
А та не замедлила прийти на помощь:
- И все-таки он не человек,. Вита. И мы не можем проникнуть в его замыслы.
- Он хороший,- убежденно сказала девочка.- И чего вы на него напускаетесь? Если бы жив был папа...
Ее губы уже кривились и подбородок дрожал. А глаза смотрели с вызовом.
И невольно Ксана Вадимовна снова вспомнила о портрете, который так понравился покойному мужу. А теперь существо, будто сошедшее с портрета, пришлось по душе дочери. Случайно ли это?
4 - Мы полетим на гравилете? - спросила Вита и поспешила добавить: - А то я уже летала на всех атмосфероаппаратах, кроме гравилета.
- А тебя на руках носили? - спросил Валерий Павлович.
Ее ресницы настороженно приподнялись, как крылья птицы, готовой взлететь при малейшем шорохе.
- Когда был жив папа...
Но еще раньше, чем услышал ответ, сигом понял, что ошибся, причинил боль.
- Я понесу тебя до Праги,- сказал он.
- Ладно,- согласилась Вита. Сначала она подумала, что это игра, а потом вспомнила, что рассказывал учитель о сигомах. Она никогда не думала, что у кого-нибудь еще, кроме отца, может быть такая ласковая и сильная рука.
Валерий Павлович бережно поднял девочку, как поднимают одуванчик.
Откуда-то из плеч сигома забили две струи, окутывая и его и Виту прозрачной упругой оболочкой.
Девочка увидела, как отдаляется зеленая земля, как навстречу, похожие на журавлиные ключи, несутся цепочки перистых облаков. Она представила, как обычно сигом летает здесь один, врезаясь в облака, и они накрывают его вот такой же холодной белой мглой. Ей стало жалко сигома: лТакой могучий и такой одинокий". И она сказала:
- Большое, большое вам спасибо. Без вас я бы никогда не смогла так летать.
Она почувствовала приятную теплоту на голове, как будто кто-то опустил руку и ворошит ее волосы.
- Посмотри вниз, Вита!
Под ними проплывали цепи холмов. Их покрывал туман, и только меловые вершины, как маски, выглядывали из него.
- Будто в сказке,- сказала девочка, и по ее голосу угадывалось, что она всегда готова к встрече с чудесами.
- А в космос вы тоже могли бы вот так полететь? - спросила она.
- Могу,- ответил сигом.
- А что вы еще можете необычного? Он улыбнулся и задумался.
лПочему взрослым так трудно иногда отвечать на наши вопросы?
Наверное, потому, что они думают, будто все знают",- подумала Вита и, чтобы помочь Валерию Павловичу, спросила:
- А на дно моря тоже можете пронырнуть?
- Да.
Он думал одновременно о девочке, о ее маме и бабушке, о себе, о том, что ему предстоит:
border:none;mso-border-left-alt:solid windowtext .5pt;mso-border-right-alt:
solid windowtext .5pt;mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt'"
border-top:none;border-left:
solid windowtext .5pt;border-bottom:none;border-right:solid windowtext .5pt; padding:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt'"
Я несу ее на своих руках, но она мне нужна больше, чем я ей Даже мои создатели не подозревали, как она мне будет нужна.
border:none;border-right:solid windowtext .5pt; mso-border-left-alt:solid windowtext .5pt;padding:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt'"
Труднее всего пришлось бы им А сейчас? Как они волнуются, подозревая меня в преступных замыслах! А ведь им еще предстоит узнать правду.. Смогут ли они понять?
border:none;border-right:solid windowtext .5pt; mso-border-left-alt:solid windowtext .5pt;padding:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt'"
Разгона не нужно. Скорость возникает сразу, как вспышка света. Только так можно перескочить барьер.
лЛюди всегда движутся через барьеры. И то, что они живут,- уже преодоление барьера. И особенно то, что они сумели создать нас. Пожалуй, это самый большой барьер, который они одолели. А у нас впереди свои барьеры. Но нам легче, чем им, хоть мы и пытаемся помочь, подставить плечо под их ношу. Они нам дали то, чего сами были лишены: всемогущество и бессмертие, а мы им - только надежду. И сейчас эта девочка отдает мне свою ласку и восторг, а что я дам взамен? И нужно ли это ей?" Вопросы, на которые он не находил ответа... Ответ должна была дать девочка, раз ее мать и бабушка не смогли сделать этого.
- А вы можете пронырнуть сквозь время? Нам говорил учитель... Знаете, я бы тоже могла, если бы только у меня были такие органы. И я бы сначала пронырнула в прошлое, года на четыре назад...
Он понял: она открывает ему самый сокровенный свой секрет.
Она говорит неопределенно лгода на четыре", но думает точно: лНа четыре года".
Тогда был жив ее отец.
Сигом почувствовал, что его волнение все растет и мешает думать. Он мог расшифровать свое состояние, разобрать все нюансы, слившиеся в один поток, мощный, недоступный обычному человеку, у которого в сотни раз меньше линий связи и чувства беднее в сотни раз. Такой порыв сломил бы его, как буря сухое дерево. Но сигом не расшифровывал потока. Он включил стимулятор воли, и ему показалось, что он слышит затихающий грозный клекот в своем мозгу...