- Да и как я его один задержу?! Может, он снова придет?"
Колокольников вернулся к тому месту, где рылся мужчина, и спрятался в кустах.
"Здесь он меня не заметит, - решил он. - А мне все видно. Надо его хорошенько запомнить". Наблюдая за дорогой, он стал вспоминать мужчину, его лицо, волосы, костюм. И ужаснулся от того, что ничего не мог вспомнить. Только белые от ярости глаза и толстую палку.
По шоссе проносились машины, с веселым гомоном прошла большая группа молодежи.
- А я буду купаться! - упрямо бубнила высокая стройная девица. - Все равно буду! - Колокольников не слышал, что говорила ей подруга, но девица все твердила: - Буду, буду! Буду купаться!
У тропинки, ведущей к поселку, остановилась черная "Волга". Из машины вышел еще один сосед Колокольникова, профессор Пашаев. У Леонида Ивановича мелькнула мысль - позвать Пашаева и вместе догнать того мужика с палкой. Но тут же он подумал, что мужика давно и след простыл, а Пашаеву надо будет объяснять все сначала, а объяснять Колокольникову не хотелось.
- Завтра в восемь, дорогой! - сказал Пашаев шоферу.
Хлопнула дверца. Заиграла музыка. Наверное, шофер включил радиоприемник. Машина развернулась и, набирая скорость, помчалась к Ленинграду. Пашаев прошел совсем рядом с Колокольниковым - можно было протянуть руку и схватить Омара Ахмедовича за широкую штанину.
- Тьфу, забыл в кабинете сейф закрыть! - неожиданно выругался профессор и остановился в нерешительности. Но машина уже ушла. А Пашаев, покряхтывая, - ишиас, видать, разгулялся, - направился к даче.
"Я тебе про сейф когда-нибудь напомню", - усмехнулся Колокольников.
Мужик не появлялся. "И не придет! - решил наконец Леонид Иванович. Наверняка шофер. Тот, что сбил человека. А я его милицией спугнул. Колокольников от кого-то слышал или читал, что преступников тянет на то место, где они совершили преступление. - Этого не просто потянуло! сердито подумал Леонид Иванович. - Он тут искал что-то. Проверить хотел, не забыл ли чего впопыхах утром?"
Уже не таясь, Колокольников выломал ольховую палку и вышел на дорогу. Но палка не пригодилась - солнце ушло за вершины сосен, на дорогу легла сиреневая тень, и он с трудом разбирал, что там выгребается из-под палки на еще не просохшем песке обочины. Колоколышков положил палку рядом - на всякий случай - и, став на корточки, принялся метр за метром разглядывать песок. Иногда он просто ощупывал землю, отбрасывая жухлые листья, окурки, пробки от бутылок. Он даже нашел три копейки, но монета была старая и позеленевшая. Наконец на песке что-то тускло блеснуло. Колокольников протянул руку и поднял новенькое сверло. "На эту штуку я наступил утром, обрадовался он. - Конечно! И чуть не растянулся! Вот вам и подтверждение. Сверла - не пробки от бутылки, просто так на дорогах не валяются".
Он повертел сверло в руках - оно было совсем новое - и, спохватившись, положил во внутренний карман пиджака. "Зря я его полапал, может, следователь там какие-нибудь следы рассмотрит", - подумал Колокольников и пошагал к дому.
2
В городе уже несколько недель стояла жаркая погода. Ночью с залива ветер наносил низкие рваные тучи. Косой дождь стремительно стегал по нагретым за день крышам, по размякшему асфальту и тут же испарялся. Сизый туман смешивался с дымами ТЭЦ, с бензиновыми парами и плавал над улицами, пока раннее солнце не осаживало его мелкими капельками на неуклюжих скамейках в парке, на гранитных парапетах набережных. Капельки тут же высыхали, и вместе с ними исчезало всякое воспоминание о короткой ночной прохладе.
Никогда еще за последние дни Евгений Жогин не чувствовал себя настолько свободно и беззаботно, как сейчас. А это субботнее утро показалось ему особенным.