На премьере фильма карманы Луиса Бунюэля были заполнены камнями на тот случай, если публика не поймет произведение соавторов, но опасения оказались напрасны. А Симона Марейль, исполнившая главную роль, приобрела известность и снялась еще в шести картинах, но с наступлением Второй мировой ее карьера закончилась. После войны она вернулась в Периге и через несколько лет покончила с собой — подожгла себя на городской площади. По трагическому совпадению, ее партнер по «Андалузскому псу» Пьер Батчефф тоже покончил с собой.
В 1960 году Луис Бунюэль добавил саундтрек — два танго и музыку Вагнера (эту же музыку играл граммофон на показах картины).
Практически сразу за «Андалузским псом», в 1930 году, вышел второй фильм Бунюэля и Дали, который стилистически продолжил «Пса». В «Золотом веке» («L'age d'or») художник снова выступил в роли сценариста, совместно с Бунюэлем и маркизом де Садом. Эта лента, помимо всего прочего, является одним из первых звуковых французских фильмов.
Нельзя сказать, что фабула в картине отсутствует: появляются и осевой сюжет, и определенная идея. Несмотря на то что фильм переведен на русский язык (и переведен качественно), при просмотре порой возникает ощущение, что кто-то перепутал текст. Алогичность ставит зрителя в смысловой тупик. Сюрреализм — это фантастика без правил, фантастика вне науки. Игра без заданных условий и каких-либо законов.
Первые минуты предлагают зрителю нечто вроде документального фильма о природе скорпионов. За этим следует титр «Через несколько часов». В каком-то забытом Богом месте живут бродяги. Они узнают, что в их ареал обитания собираются вторгнуться майорканцы. Тогда главарь бродяг решает, что надо дать бой, но столкновения не происходит, потому что по пути бродяги умирают от слабости. На берегу моря собираются майорканцы, они основывают новый город — Имперский Рим. За кадром раздается женский крик. Толпа оборачивается: мужчина грязно (причем как в переносном, так и в буквальном смысле действие происходит в грязи) домогается девушки. Люди вмешиваются, хватают мужчину и уводят его. Тем временем оставшиеся на берегу закладывают камень «в знак основания столицы Имперского Рима».
Дальше зрителя снова возвращают к схваченному мужчине, которого ведут по улице, Затем действие переносится в роскошное имение маркизы де Икс, где следует череда разрозненных, но изобразительно впечатляющих эпизодов: корова, спящая на кровати; проезжающая по главному залу тележка; пожар, случившийся во время приема, — но на все это никто не обращает ровно никакого внимания.
Последняя часть фильма — парафраз произведения маркиза де Сада «120 дней Содома». Из замка выходят четыре епископа, их изуверства закончены, но следом из дверей появляется еще одна окровавленная жертва. Ее заботливо заводят в замок, закрывается дверь. Раздается крик. Публике показывают крест, на котором развешено что-то наподобие волос. Конец фильма.
В конце 1930-х годов состоялся премьерный показ «Золотого века», однако на нем присутствовали две группировки, «Антиеврейская лига» и «Патриотическая лига», разгромившие кинотеатр. В результате полиция была вынуждена его закрыть, консервативная пресса назвала фильм «порнографическим», французская газета «Le Figaro» заявила, что кинокартина — «упражнение в большевизме». В декабре «Золотой век» был запрещен к прокату и только в 1979 году показан снова.
В начале войны Дали с женой Галой уехали в США, где и жили с 1940 по 1948 год. Американский период художника ознаменован большим количеством эксцентричных выходок, богемных вечеринок и творческих знакомств, некоторые из которых переросли в совместные проекты. В 1945 году на экраны вышел фильм Альфреда Хичкока «Завороженный». Декорации для сцены сновидения рисовал сам Дали, но из коммерческих соображений продюсер Дэвид Селзник был вынужден сильно урезать этот эпизод.
Другое знакомство, много позже, породило на свет короткометражный анимационный фильм «Судьба» (исп. «Destino»).
Из письма Дали к Андре Бретону: «Я в Голливуде. Познакомился с выдающимися сюрреалистами Америки: Max Brothers и Уолтом Диснеем».
Уолт Дисней в то время действительно выглядел сюрреалистом от мультипликации. Вспомним хотя бы его «Фантазию» 1940 года и «Дамбо» 1941-го… Первый фильм рождался из музыки Чайковского, Поля Дюка, Стравинского, Бетховена, Амилькаре Понкьелли, Мусоргского, Шуберта, Дебюсси и знаменовал собой воображение художника, выплеснутое на экран. В «Дамбо» же потрясает эпизод с маршем розовых слонов-метаморфов.
В 1945 году Дали и Дисней принялись за создание анимационного фильма «Судьба». Восемь месяцев Сальвадор и Джон Хенч, художник студии Диснея, рисовали раскадровку, но по неопределенным причинам проект был закрыт. Существует несколько версий: самая простая — у студии возникли финансовые трудности, связанные со Второй мировой. Но есть и другая, в духе Дали: якобы он запросил огромную сумму за данную работу и настаивал на том, чтобы до завершения проекта мультфильм не считался собственностью Диснея.
Хенч продемонстрировал Диснею 18-секундный анимационный материал, который они с Дали успели сделать, но мультфильм отложили и забыли на 53 года, И только в 1999 году племянник Уолта Диснея Рой Эдвард Дисней, в то время работавший над своеобразным ремейком «Фантазии», принял решение заняться проектом, Для этого был приглашен французский режиссер-новичок Доминик Монфери, который позже снял «Керити, жилище сказок» и «Франклин и сокровища Озера Черепахи», С помощью дневников Галы двадцать пять мультипликаторов смогли расшифровать загадочные рисунки Дали и Хенча и воплотили проект в жизнь, Разумеется, оригинальный 18-секундный материал полностью включили в мультфильм (эпизод с черепахами), который был выполнен в духе классической рисованной анимации. Да, Сальвадор успел лишь слегка коснуться этого мультфильма, но его стиль ощущается в атмосфере, в причудливых метаморфозах, в музыке и образах, в насыщенных цветах и привычных для художника символах. Это «Судьба» Дали.
В середине 1970-х годов, опять-таки во сне, озарение посетило нового творца — на этот раз режиссера Алехандро Ходоровски: он задумал экранизировать знаменитую фантастическую сагу Фрэнка Герберта «Дюна». В качестве художников пригласил Жана Жиро и Ганса Гигера, музыку к фильму взялась написать группа «Pink Floyd», Орсон Уэллс должен был исполнить роль барона, а Сальвадор Дали — императора. Однако, по слухам, художник захотел стать самым дорогим актером в истории кино и запросил баснословную сумму — сто тысяч долларов за час съемок. Продюсеры, ознакомившись с материалами режиссера, решили закрыть этот проект, посчитав его коммерчески невыгодным. И много позже книгу экранизировал Дэвид Линч.
Несмотря на то что Ходоровски так и не смог воплотить свою идею в жизнь, раскадровки с «Дюной» разошлись по всем студиям Голливуда, и люди, которые работали над ними, позже узнавали свой стиль в таком фильме, как «Звездные войны IV: Новая надежда», да и во многих других работах. Оставшиеся от него три тысячи рисунков легли в основу комикса «El Incal».
На протяжении всей своей жизни Дали эпатировал публику, привлекал внимание и не отрицал этого. Он писал картины не только на холсте, но касался кистью и самой реальности, разукрашивая ее в самые невообразимые цвета. Сальвадор Дали — это не просто художник своего времени, течения, поколения. Это явление, которое пронеслось по всему миру.
«Пусть наш внутренний огонь всегда горит в полную силу, доводя до белого каления правила и уставы и изменяя их! Пусть наша внутренняя реальность окажется настолько сильной, что сможет прогнуть под себя реальность внешнюю! И да будут наши страсти неутолимыми, но пусть наша жажда жизни станет еще более неутолимой, чтобы эти страсти поглотить!»
Анастасия ШУТОВА
Проза
Сергей Булыга Фиолетовый дождь
Иллюстрация Владимира ОВЧИННИКОВАЕще в раннем детстве господин Симубак отличался прилежностью, сообразительностью и послушанием. Учитель часто ставил его в пример, говоря:
— Вот посмотрите, дети! Этот мальчик, в отличие от вас, не теряет времени даром. Я уверен, что когда он вырастет, его ждет блестящая карьера, и вы еще будете снимать перед ним шляпы!
И учитель не ошибся. После окончания школы одни из товарищей Симубака подались в матросы, другие — в приказчики мелочных лавок, третьи — в ученики к сапожникам, а кое-кто и вовсе стал жокеем на ипподроме. И только один Симубак, тогда еще не господин, отправился в столицу, поступил в университет, с отличием закончил счетоводческое отделение, вернулся — и был принят на службу в городскую управу. Вскоре молодой, но не по годам добросовестный счетовод был замечен начальством, и его назначили вначале интендантом, а затем — как только открылась вакансия — и суперинтендантом всего городского хозяйства. Вот тогда-то уже не только бывшие однокашники, но и даже весьма состоятельные и уважаемые горожане при встрече с господином Симубаком стали почтительно снимать шляпы, раскланиваться и спрашивать о здоровье его домашних.