Барон опешил. Что с ним случилось? - С левой ноги
встал, да, Эди? - Как всегда, шутка должна была спасти
положение. Но Эдгар только презрительно бросил "Нет", и
опять углубился в газету. - Глупый мальчишка, - пробормотал
барон, пожал плечами и пошел дальше. Война была объявлена.
С матерью Эдгар обошелся холодно и очень вежливо.
Неловкая попытка послать его на теннисный корт потерпела
неудачу. Горькая улыбка, приподымавшая уголки плотно
сжатого рта, говорила о том, что обмануть его больше не
удастся. - Лучше я пойду с вами гулять, мама, - сказал он с
притворным дружелюбием и заглянул ей в глаза. Ответ явно не
понравился ей. Она медлила и как будто искала чего-то.
- Подожди меня здесь, - наконец, сказала она и пошла в
столовую.
Эдгар послушно остался ждать, но был настороже. Теперь в
каждом слове своих врагов он усматривал злой умысел Быстро
развившаяся подозрительность делала его необыкновенно
догадливым. Так, вместо того, чтобы дожидаться в вестибюле,
как ему было сказано, Эдгар предпочел занять наблюдательный
пост на улице, откуда он мог следить не только за главным
подъездом, но и за всеми остальными выходами. Инстинктивно
он чуял обман. Но он не даст им ускользнуть. Он спрятался
за штабелем дров - в точности так, как в рассказах об
индейцах. Через полчаса - он даже засмеялся от удовольствия
- мать его и в самом деле вышла из боковой двери с чудесными
розами в руках в сопровождении предателя-барона.
Оба казались очень веселыми. Радуются, что избавились от
него и остались наедине со своей тайной? Болтая и смеясь,
они направились к лесу.
Пора было действовать. Невозмутимо, как будто он попал
сюда случайно, Эдгар вышел из-за дров. Очень спокойно,
очень медленно подходил он к ним, чтобы вдоволь насладиться
их смущением. Увидев Эдгара, его мать и барон обменялись
недоуменными взглядами. Не спеша, точно его участие в
прогулке разумелось само собою, он подошел к ним, не спуская
с них насмешливого взора. - А вот и ты, Эди, мы тебя
искали, - проговорила мать. "Врет! Как ей не стыдно", -
подумал мальчик. Но губы его не разомкнулись. Тайну
ненависти он крепко держал за стиснутыми зубами.
Все трое остановились в нерешительности. Каждый следил
за двумя другими. - Ну, что ж, идем, - вздохнув, сказала
мать Эдгара, с досады обрывая лепестки прекрасной розы.
Легкое вздрагивание ноздрей выдавало ее гнев. Эдгар стоял,
как будто это его не касалось, смотрел по сторонам, а когда
они двинулись, приготовился идти за ними. Барон сделал еще
одну попытку: - Сегодня теннисный турнир. Ты, наверно,
никогда этого не видел? - Эдгар даже не ответил, только с
презрением взглянул на него и сложил губы, как будто
собираясь свистнуть. Пусть знает. Война шла в открытую.
Невыносимой тяжестью давило обоих непрошенное присутствие
мальчика. Так колодники ходят с конвойным, тайком сжимая
кулаки. В сущности мальчик ничего дурного не делал, и все
же с каждой минутой все труднее становилось выносить его
подстерегающий взгляд, влажные от невыплаканных слез глаза,
угрюмую раздражительность и упорное молчание. - Иди вперед!
- вдруг сердито сказала мать, встревоженная его назойливым
вниманием. - Не болтайся под ногами, это мне действует на
нервы. - Эдгар послушался, но через каждые несколько шагов
он оборачивался, останавливался, когда они отставали, и
взгляд его кружил вокруг них, словно Мефистофель в образе
пуделя, опутывая их огненной сетью ненависти, из которой -
они это чувствовали - им не вырваться.