Он издает стон и обнимает меня обеими руками за талию. Я едва не соскальзываю, когда он меняет позу – теперь я упираюсь спиной в письменный стол.
– Я безумно люблю тебя, ты ведь знаешь это? – дышит мне на ухо Хардин.
Я киваю, хотя знаю, что ему нужно больше.
– Скажи это, – настаивает он.
– Я знаю, что ты любишь меня, – уверяю я его.
Мое тело напрягается, и он выпрямляет спину, направляя руку к клитору. Я наклоняюсь вперед, стараясь посмотреть, как он творит это волшебство пальцами, но ощущения меня просто переполняют.
– Давай, детка, давай!
Хардин начинает двигаться быстрее и задирает мне ногу. Он прикрывает глаза. Я уже близко – оргазм настолько всепоглощающий, что я впиваюсь пальцами в его покрытые татуировками руки, и у меня темнеет в глазах. Крепко сжимаю руки, чтобы не выкрикнуть его имя, когда я достигаю кульминации. Хардин более сдержан: он наклоняется вперед, утыкается в мою шею, произнося мое имя, и прижимается губами к моей коже, чтобы заглушить свой стон.
Хардин целует меня в ухо, затем отступает и снимает презерватив. Я встаю, поправляю одежду и понимаю, что мне надо пойти в туалет. Боже, как это странно. Не скрою, что мне понравилось, но трудно отделаться от мысли, которая застряла у меня в голове.
– Готова? – спрашивает он.
– К чему? – прерывисто дыша, удивляюсь я.
– Ехать домой.
– Я не могу. Сейчас только два. – Я показываю на часы на стене.
– Позвонишь Вэнсу по дороге. Идем домой, – решительно отвечает Хардин и берет со стола мою сумку.
– Хотя перед выходом тебе, наверное, надо вставить затычку.
Он достает из сумки тампон и протягивает его мне.
Я шлепаю его по руке.
– Хватит их так называть! – ворчу я, засовывая его обратно в сумку под его громкий смех.
Три дня спустя стою в холле офиса у большого окна и жду, когда Хардин приедет за мной. К счастью, снег прекратился – о нем теперь напоминает только слякоть на тротуаре.
После нашей ссоры из-за Тревора Хардин настоял на том, чтобы каждый день отвозить меня на работу. Меня это ужасно раздражает. Я все еще удивлена, что сумела быстро его успокоить. Не знаю, что бы я делала, если бы он набросился на Тревора прямо в офисе. Кимберли пришлось бы вызвать охрану, а Хардина наверняка забрала бы полиция.
Он должен был приехать в половине пятого, а сейчас уже пятнадцать минут шестого. Почти все ушли домой, и многие предложили меня подвезти – включая Тревора, хотя он и не подошел ко мне ближе чем на три метра. Я не хочу, чтобы наше с ним общение было неловким, и, несмотря на «указания» Хардина, я все равно желаю, чтобы мы с Тревором остались друзьями.
Наконец, Хардин заезжает на парковку, и я выхожу на улицу. Сегодня уже теплее, пригревает яркое солнце, но ветер все равно еще прохладный.
– Прости, что опоздал, я заснул, – говорит он, когда я залезаю в теплую машину.
– Ничего страшного, – уверяю я его и смотрю в окно.
Я немного волнуюсь из-за предстоящей новогодней вечеринки: не хочу, чтобы к моим переживаниям прибавилась еще и ссора с Хардином. Мы пока не решили, куда именно пойдем, и это сводит меня с ума – я должна заранее знать все подробности.
Я все еще думаю, стоит ли ответить на эсэмэску, которую несколько дней назад прислала мне Стеф. Я действительно хочу с ней увидеться, показать и ей, и всем остальным, что я не сломлена – хотя они, конечно, серьезно меня унизили, – и что я сильнее, чем они думали. В то же время я чувствую, что среди друзей Хардина мне будет жутко неловко. Уверена, из-за того, что я снова с ним, они наверняка считают меня идиоткой.
Не знаю, как мне себя с ними вести, и, если честно, я боюсь, что когда мы с Хардином вырвемся из нашего маленького мирка, все будет по-другому. Вдруг он будет весь вечер меня игнорировать? Или вдруг там будет Молли? От одной этой мысли у меня закипает кровь.
– Куда хочешь поехать? – спрашивает он.
Я уже говорила, что мне надо купить что-нибудь новое для сегодняшнего вечера, так что отвечаю:
– В торговый центр. Нам надо решить, где будем отмечать, чтобы я сумела подобрать наряд.
– Ты правда хочешь потусоваться вместе со всеми или просто сходить куда-нибудь вдвоем? Я все еще голосую за идею остаться дома.
– Не хочу, мы и так все время дома.
Я улыбаюсь. Мне нравится сидеть дома с Хардином, но раньше он постоянно куда-то ходил, так что иногда я волнуюсь, как бы он не заскучал с такой домоседкой, как я.
Приезжаем к торговому центру, и Хардин высаживает меня у входа в «Мейси». Я быстро добегаю до магазина, и когда он возвращается с парковки, я выбрала уже три платья для примерки.
– Это еще что? – Хардин морщит нос, глядя на ярко-желтое платье. – Цвет просто ужасный, – добавляет он.
– Тебе любой цвет, кроме черного, кажется ужасным.
Он пожимает плечами в ответ на мое правдивое замечание и проводит пальцем по другому платью, золотистого цвета.
– Вот это мне нравится, – говорит он.
– Правда? Насчет него я как раз и сомневалась. Я не хочу слишком уж выделяться из толпы, понимаешь?
Он удивленно смотрит на меня.
– А в ярко-желтом тебя никто не заметит, что ли?
Он прав. Я возвращаю желтое платье на вешалку и показываю ему еще одно, белое без бретелек.
– Как насчет этого?
– Надо примерить, – предлагает он с наглой улыбкой.
– Извращенец, – поддразниваю я.
– Как всегда. – Он ухмыляется и идет за мной в примерочную.
– Тебе сюда нельзя, – сердито говорю я и закрываю дверь в кабинку так, чтобы можно было только высунуть голову.
Он недовольно пыхтит и садится на черный кожаный диван напротив.
– Я хочу посмотреть на каждое, – говорит он, и я закрываю дверцу.
– Тише там.
Я слышу, как он смеется, и хочу выйти, чтобы просто взглянуть на его улыбку, но все же остаюсь в кабинке. Сначала надеваю белое платье без бретелек, и оно с трудом застегивается на спине – слишком тесное. Тесное и короткое, чересчур короткое. Наконец я все же справляюсь с застежкой и одергиваю платье вниз, а затем открываю дверцу.
– Хардин? – едва слышно шепчу я.
– Черт возьми! – Он заглядывает внутрь и удивленно открывает рот, увидев меня в едва прикрывающем тело платье.
– Оно короткое, – краснею я.
– Да, в нем ты точно никуда не пойдешь, – заявляет он, разглядывая меня с ног до головы.
– Если захочу, то пойду. – Я напоминаю ему: не стоит указывать, что мне надевать.
Он сердито смотрит на меня, а потом говорит:
– Я знаю… просто я хотел сказать, что не надо. Слишком открытое, не в твоем вкусе.
– Так я и думала, – хмыкаю я и снова смотрю на себя в зеркало в полный рост.
Хардин ухмыляется, и я замечаю, что он рассматривает меня со спины.
– Хотя оно невероятно сексуальное.
– Теперь следующее, – говорю я и возвращаюсь в кабинку.
Несмотря на то что золотое платье усыпано пайетками, ткань очень приятно ложится на кожу, будто шелк. Оно длиной до середины бедра, с рукавом в четверть. Это уже в моем стиле, лишь чуточку более откровенное, чем мой привычный выбор. Небольшие рукава придают платью строгость, но его длина и облегающая ткань говорят о том, что строгость эта все же притворная.
– Тесс, – нетерпеливо ноет Хардин.
Я открываю дверь, и, замечая его реакцию, чувствую, как быстро начинает стучать сердце.
– Господи! – Он нервно сглатывает.
– Тебе нравится? – спрашиваю я, прикусив губу.
В этом платье я ощущаю себя довольно уверенно, особенно увидев, как у Хардина покраснели щеки и как он стал переминаться с ноги на ногу.
– Очень.
Как вполне обычная пара, мы ходим по торговому центру и выбираем мне одежду – это кажется мне странным, но тем не менее обнадеживающим. Несколько дней назад я ужасно переживала, когда он узнал о моем свидании с Тревором в Сиэтле.
– Значит, покупаю это, – решаю я.
Выбрав потрясающие черные туфли-лодочки, мы идем к кассе. Хардин настойчиво предлагает заплатить, но я отказываюсь, и на этот раз победа остается за мной.
– Верно, это ты должна купить что-нибудь мне… ну, чтобы загладить вину за отсутствие подарка на Рождество, – дразнит меня он, когда мы выходим из торгового центра.
Я хочу шлепнуть его по руке, но он хватает меня за запястье. Он нежно целует мою ладонь, а затем берет меня за руку и ведет к машине. «Держаться за руки – это не для нас…» Как только я вспоминаю об этом, он вдруг тоже осознает, что мы делаем, и тут же отпускает мою ладонь. Видимо, не хочет опережать события.
Когда мы возвращаемся домой и я уже в десятый раз уверяю, что нам стоит пойти на вечеринку с его друзьями, мои нервы начинают шалить от мысли о том, как может пройти этот вечер. Но мы не можем вечно прятаться от внешнего мира. Увидев, как Хардин ведет себя в компании своих друзей, я пойму, как он действительно относится ко мне – и к тому, что мы вместе.
Принимаю душ, три раза подряд брею ноги и стою под струей горячей воды до тех пор, пока она не начинается казаться мне чуть теплой. Я выхожу из ванной и спрашиваю Хардина: