Это была прек раснейшая часть города, и каждый, оказавшись здесь, понимал, что находится в центре огромного совершенного города.
Погода стояла идеальная. Лето ещё толком не началось, и воздух был по-весеннему свеж. Так и хотелось снять туфли и пошлепать босиком по мокрой траве. Клинг с сожалением вспомнил, что пришел сюда по делу. Но так или иначе он был рад оказаться на Холл-авеню.
Он вошел в дом под номером 495 и подошел к указателю Теодор Бун, комната 1804. Клинг взглянул на часы. Было два часа пятьдесят минут. Он двинулся к лифту. Клинг совершенно не бьы похож на полицейского. Одетый в серые брюки И легкий пиджак в полоску, светловолосый и широкоплечий, с уверенной и размашистой походкой, он напоминал скорее молодого скандинава, приехавшего в Америку изучать банковское дело.
Он подошел к лифтам. Миновав те, которые везли до 12-го этажа, он подошел к скоростной секции, откуда можно было добраться на этажи с 14-го по 22-й. Клинг усмехнулся: в современном деловом здании в центре современного города суеверно отсутствует тринадцатый этаж.
Он вошел в ближайший лифт и сказал:
- Восемнадцатый, пожалуйста.
Лифтер нажал кнопку и спросил:
- Как там погодка?
- Просто блеск.
- Я никогда не бываю на свежем воздухе. Сижу день-деньской взаперти. С восьми утра до пяти вечера. Как в тюрьме: света белого не вижу. Я и обедаю здесь же. Приношу еду с собой и съедаю в нашей каморке. Я крот.
Клинг сочувственно покивал головой.
- Это город кротов, да будет вам известно. Я знаю людей, которые приезжают на работу подземкой и через подземный переход попадают к себе. Я-то по меньшей мере дважды в день, утром и вечером, прохожу два квартала. А они вообще никогда не ходят. В любую погоду - хоть тебе солнце, хоть дождь - идут подземным переходом, потому что так быстрее. Обедают в кафе под землей, а потом кончают работу и опять шагают подземным переходом к поезду. Они вообще не бывают в городе. Я хоть прохожу два квартала. Ну, как там на улице?
- Отлично, - сказал Клинг.
- Значит, на восемнадцатый?
- Именно.
- И вот так день-деньской, - сказал лифтер. - Вверх-вниз, вверх-вниз. Только вверх и вниз и больше никуда. Я крот. Вертикальный крот. Лучше уж быть кондуктором на подземке. Тогда бы я стал горизонтальным кротом. Они хоть изредка видят белый свет. В Калм-Пойнте или в Риверхеде поезд выходит на поверхность. Я же только и знаю, что катаюсь вверх и вниз. Значит, на улице хорошо?
- Очень хорошо, - сказал Клинг.
- Когда я шел на работу, тоже было неплохо. Вы работаете на свежем воздухе?
- Время от времени.
- Это здорово, - сказал лифтер. - Непременно подыщу себе такую работу, чтоб не взаперти. Например, дворником. Все на свежем воздухе.
- Зимой холодновато, - сказал Клинг. Это прозвучало для лифтера откровением.
- Вообще-то верно, ничего не скажешь. - Лифт плавно остановился. Восемнадцатый этаж! - возвестил лифтер. Дверь распахнулась.
- Благодарю вас, - сказал Клинг и вышел из лифта.
- Не за что, - крикнул ему вдогонку лифтер. Дверь снова закрылась, и лифт двинулся вниз.
Клинг улыбнулся и отправился на поиски комнаты 1804. Он прошел по коридору и остановился перед двустворчатой застекленной дверью. Открыв одну из створок, он вошел в приемную, маленькую, но изысканно обставленную. За столом в углу сидела секретарша.
- Мне к мистеру Буну, - сказал ей Клинг.
- Как доложить?
- Скажите, что пришел детектив Клинг. Девушка вскинула на него глаза:
- Вы действительно детектив?
- Да.
- Одну минутку.
Нажимая на кнопку на переговорном устройстве, она по-прежнему не спускала с Клинга глаз.
- Я слушаю, - раздался голос, по которому Клинг сразу узнал Теодора Буна.
- К вам детектив Клинг, сэр, - сообщила секретарша, по-прежнему поедая его взглядом.
- Скажите, что я жду его в студии.
- Слушаю, сэр. - Она выключила переговорное устройство и сказала: Пожалуйста, мистер Клинг.