Маруся взяла из ящика ножи и вилки и стала приближаться к столу. Увидев надвигающуюся на него с колюще-режущими предметами наперевес невесту, Аркадий съежился. Маруся притормозила, удивленно глядя на скукожившегося кавалера.
«Жук навозный, – обиженно подумала она. – Можно подумать, что у меня рога, третий глаз или клыки прорезались. Идиот какой-то. Прямо уж такая я страшная! Не фотомодель, конечно, но и не Баба-яга на куриных ножках… Да он же стесняется», – вдруг дошло до Маруси. Вот это уже приятно.
Аркадий опустил голову, боясь напороться на взгляд любимой начальницы. Валентина Макаровна недоумевала: обычно галантный и обходительный сотрудник сегодня вел себя как окунь после бомбежки. Разве что животиком кверху не всплыл.
Маруся быстро накрыла на стол, принесла горячее и, ободряюще улыбаясь, уселась напротив жениха.
«Надо сделать поблажку этой ошибке природы, – великодушно решила она. – В конце концов, не исключено, что за жалкой цыплячьей внешностью скрывается человек потрясающей душевной красоты. Ну или что-нибудь не менее ценное для семейной жизни. Может, он будущий нобелевский лауреат. Вон носище какой. А ребенку нужен отец и достойный пример перед глазами».
Сделав этот не совсем логичный вывод, она улыбнулась еще шире и подмигнула.
«Тик», – подумал Аркаша и послал ей в ответ сочувствующую улыбку.
Все трое некоторое время в тишине скребли вилками и ножами по тарелкам. Девица выглядела вполне нормальной.
«До чего ж хороша!» – Аркадий с трудом подавил вздох и зажевал с удвоенным усердием, отгоняя от себя волнительные мысли. Нет, это не значит, что он готов облагодетельствовать убогую, но при определенных обстоятельствах…
– Мариша, – решила мама оживить скорбную трапезу, – а как сегодня дела в институте?
– Нормально, сессия скоро.
– Мариша учится в педагогическом, – пояснила мама. – Вернее, уже почти заканчивает. Через год моя дочь станет дипломированным специалистом.
Она гордо посмотрела на Аркашу. Тот недоуменно моргал и пытался переварить услышанное: учится в педагогическом? Он еще раз посмотрел на лучившуюся радостью Марусю. Нормальное лицо. С какого перепуга он принял ее за сдвинутую? Но в чем тогда подвох? Не может быть, чтобы Валентина Макаровна не сумела найти для дочери лучшую партию. Нет, его, конечно, тоже не за печкой нашли, но как-то сомнительно это все.
– Вот, будет детишек учить, – гнула свою линию мама. – Ты, Аркаша, детей любишь?
– Очень, – машинально ответил он, судорожно просчитывая варианты.
– Вот и хорошо, – констатировала Валентина Макаровна и неожиданно спросила: – А ты каких больше любишь: маленьких или уже подросших?
– Так это… в школу-то уже подросшие ходят.
– А ты лично, – не сдалась Валентина Макаровна, – каких предпочитаешь?
Аркаша взмок и растерялся. Вопрос явно с подтекстом, но с каким? Это намек на сексуальную ориентацию?
– Я предпочитаю совершеннолетних девушек, – запальчиво сообщил он.
«Бабник», – загрустила Маруся.
– Аркашенька, – вкрадчиво заулыбалась Валентина Макаровна, решив расставить все точки над «и», – а ты сам сколько детей хочешь иметь?
– Я?
– Ты!
– Иметь?
– Да!
Внезапно в сознании всплыла и зависла догадка: его просто так отсюда не выпустят. Он, конечно, в чистых носках и новом белье, но морально «делать детей» именно сейчас не готов. Во всяком случае, пока ситуация не прояснится.
– Слишком серьезный вопрос, – вывернулся Аркадий. – Я об этом пока не думал.
Валентина Макаровна смотрела на него, как рыбак, у которого с крючка сорвался жирный неповоротливый лещ. Не ожидала она, что будет так сложно!
Осмелевшая Маруся решила внести свои «пять копеек» в светскую беседу. Аркадий ей не нравился совершенно. Не тот типаж. Жалкий какой-то. Но юркая скользкая мыслишка об одинокой старости и статусе разведенки мешала принять объективное решение. Разумеется, самое простое сказать, что «у нее, к сожалению, дела, приятно было познакомиться», и быстро уйти, забыв о существовании этого нефактурного кавалера. А дальше что? Она мать-одиночка с ребенком, лишним весом и кучей комплексов. Права мама, на безрыбье и рак рыба. Но как же унизительно это дурацкое сватовство! Будь что будет: надо сообщить ему про Макса напрямую, если намеков зашуганный мэнээс не понимает.
– Может, вам еще салатика положить? Вон тот очень вкусный, вы еще не пробовали. Это по эксклюзивному рецепту, – дипломатично начала она издалека.
– Да-да, – оживился Аркадий. – Конечно. Вы потрясающе готовите. Почти как моя мама.
Валентина Макаровна набычилась и уже открыла рот, чтобы пригвоздить нахала за «почти», но Маруся произнесла:
– Надеюсь, что сын подрастет и будет говорить про меня так же.
– А может, у вас будет не сын, а дочь, – игриво поддержал ее кавалер. – Такая же красавица, как мама.
Маруся зарделась. После замечательной семейной жизни с Виктором к комплиментам в свой адрес приходилось привыкать заново. Валентина Макаровна разрушила намечающуюся идиллию, словно колхозный трактор, промчавшийся по сонной деревеньке:
– Будет и дочка, если кто-нибудь постарается. А внук у меня уже есть. Максимка. Хочешь, фотографии покажу?
Маруся напряглась и опустила голову. Изображая полнейшее равнодушие к обсуждаемой теме, она стала старательно резать зеленый горошек, выловленный из салата.
– Неужели вы уже бабушка? Ни за что бы не поверил. Конечно, покажите!
Аркадия затопили радость и облегчение: так вот в чем проблема! У нее есть ребенок. Да ерунда какая! Если это ее единственный дефект, то он хоть завтра готов под венец. Аркадий посмотрел на предлагаемую жену другими глазами: все это достанется ему? Да ребята лопнут от зависти!
– Да, я уже полгода бабушка. Ты что, забыл, как мы отмечали в ноябре это событие?
– Я, видимо, пропустил, – с искренним расстройством в голосе ответил он. Немудрено. Его, как самого молодого и несемейного, постоянно посылали во всяческие командировки.
Преобразившаяся Валентина Макаровна нежно щебетала, комментируя принесенную стопку Максимкиных фотографий:
– Вот, это мы гуляем… А это мы купаемся. А вот, вот, Максим первый раз сам взял погремушку!!!
Аркаша машинально «дакал», кидая на Марусю многозначительные взгляды, улыбаясь и изображая лицом нечто не совсем понятное, но весьма приятное.
«Не такой уж он и страшненький, – подумала Маруся. – Мужчина должен быть чуть симпатичнее обезьяны. Дина всегда так говорила, хотя она имела в виду крупного самца, а не макаку. Но это уже детали».
Аркадий оказался приятным собеседником, в меру остроумным и интеллигентным. Он был ей симпатичен, но не более. Когда он прощался, Маруся не почувствовала ничего, кроме радости, что наконец-то можно вернуться домой и чмокнуть сонного Максимку, подоткнуть ему одеяльце.
– Ну как? – требовательно спросила мама, закрыв дверь за кавалером. – Встретиться предлагал, позвонить обещал?
– Нет, – с запоздалым удивлением ответила Маруся.
Нежно поцеловав ей на прощание руку и проникновенно посмотрев в глаза, жених отбыл без каких-либо намеков на следующую встречу. Вероятно, его сковывало присутствие Валентины Макаровны или он стеснялся делать подобные намеки. В общем, факт оставался фактом: продолжение знакомства оказалось под вопросом.
Накануне после долгих споров решили не говорить Аркадию о том, что у Маруси есть собственная жилплощадь.
– Для чистоты эксперимента, – пояснила свою позицию мама. – Муж должен сначала полюбить тебя, а уж потом твои квадратные метры.
– Угу, сначала кубические, а потом уже квадратные.
Вчера Маруся согласилась, а сейчас готова была осыпать мать упреками:
– Если бы он знал, что у меня своя квартира, то и отнесся бы ко мне иначе!
– Не к тебе, а к квартире!
– Да, но он же понимает, что семья должна где-то жить, тем более что у меня ребенок! Ты же не думаешь, что твой подчиненный горит желанием поселиться вместе с тобой! А у него… Кстати, – опомнилась Маруся, – а где он живет?
– Дошло наконец! Мама дура, мама все делает неправильно! Куда ей, старой курице, все рассчитать! Он живет в коммуналке со своей престарелой мамашей! Мне не нужен зять, готовый жениться на тебе из-за бабушкиной квартиры. Это бесплатное приложение к тебе, так сказать, приятный сюрприз. Но узнать о нем он должен в самый последний момент!
– У меня такое чувство, что последний момент только что имел место быть.
Марусе было очень противно. До чего она дошла, если единственным козырем в деле устройства своей личной жизни должна стать квартира! Неужели она до такой степени неинтересна мужчинам? Ни в институте, ни в транспорте никто даже не делал попыток познакомиться, заговорить… Единственный претендент на руку и сердце только что попрощался и ушел.
– Ма, – всхлипнула она, опустившись на пуфик в прихожей. – Что им всем нужно, я не понимаю?