— Ну что вы, я в общем-то не слишком люблю сладкое… Да, и елочку возьмите, пожалуйста! — И, протянув Джоанне выбранную ею свечу, добавил: — Она действительно очень красивая и гореть будет долго…
— Над чем вы работаете сейчас? — Более идиотский вопрос в данный момент задать было трудно. Однако разговаривать со своим подчиненным о глупостях она не хотела, видя в нем серьезного соперника и сознавая, что в отношениях с ним ей лучше держаться исключительно строго.
Уставшее лицо Нортона вдруг просияло.
— У меня появились кое-какие идеи по поводу рекламного каталога на следующий год.
Мысль о том, что этот выскочка мечтает сменить ее на посту руководителя, не давала Джоанне покоя. Свою работу она любила и уступать ее кому бы то ни было не намеревалась. Рвение же, с которым Нортон принялся за выполнение порученных ему заданий, его напористость и неутомимость все больше и больше настораживали ее.
— Может, отложим обсуждение ваших проектов на третье января? — опомнилась она, ощущая мощный внутренний протест при одной только мысли о перспективе вновь оказаться втянутой в профессиональные проблемы.
Его серые глаза засмеялись, а губы сжались, словно сопротивляясь улыбке. Она заметила, что он смотрит на нее не так, как обычно, но отказывалась в это верить. За все непродолжительное время совместной работы ни один из них не позволял себе в обращении с другим ни малейшей вольности.
Нет, нет! — сказала она мысленно. Он не заигрывает со мной. Такого не может быть. Мы соперники, , почти враги. Ему хочется сместить меня с моей должности, а мне — удержаться на ней.
— Едете на Рождество к родителям? — спросил Нортон, проводя рукой по взъерошенным русым волосам в попытке придать им более приличный вид.
— Да, — ответила Джоанна. Она знала, что не должна задавать ему никаких вопросов, но чувствовала, что не сможет так просто уйти.
Новый сотрудник их фирмы наверняка не успел за месяц обзавестись в Монреале друзьями, тем более веселой компанией. По-французски он практически не говорил, что составляло для него основную сложность в процессе привыкания к монреальской жизни. Когда-то с подобными трудностями столкнулись здесь бабушка и дед Джоанны, перебравшиеся в Квебек из Великобритании.
— А… Вы? — спросила она, ощущая прилив непонятного волнения. — Вы собираетесь к кому-нибудь поехать?
Нортон покачал головой.
— Нет. Встречу Рождество дома. Согласно лучшим традициям.
Прежде чем задать следующий вопрос, Джоанна долго боролась с желанием убежать отсюда сию же секунду, ничего больше не узнавая о планах и личной жизни Нортона.
— Не хотите ли вы сказать, что… Что останетесь в праздник без компании? — произнесла она, выдавливая из себя каждое слово.
Нортон пожал плечами.
— Собственной семьи у меня нет.
— А… Родители? Братья, сестры?
— Они в Шарлотте, я недавно с ними виделся. Поэтому решил, что не поеду домой на праздники.
— Но…
У Джоанны мелькнула спасительная мысль, что ей следует держаться от этого парня подальше, а не заботиться о его эмоциональном настрое. Однако несмотря на все это ее губы как будто сами собой раскрылись и с них слетели слова, которые ей явно не следовало произносить:
— А хотите поехать к нам?
Глядя сквозь лобовое стекло своего «ситроена» на украшенные разноцветными огоньками витрины роскошных магазинов по обе стороны Сент-Катрин и ощущая присутствие рядом Джоанны Райен, Тим размышлял о том, что жизнь не перестает преподносить ему сюрпризы.
Хотя, с тех пор как он случайно выяснил, что человек, воспитывавший его с самого детства, не приходится ему родным отцом, все другие неожиданности казались ему уже не столь удивительными.
Оправившись от шока и привыкнув к мысли, что Дейв Нортон не имеет никакого отношения к его зачатию, он занялся расследованием, нашел телефон своего настоящего родителя и позвонил ему.