Глава 35
— Какого черта, Рич?! Они похитили меня, понимаете?! Где в это время были ваши хваленые охранники? Вы же клялись и божились, что будете надежно меня прикрывать!
У Брэдли был вид разъяренного человека. Он мерил крупными шагами обширную гостиную «президентского» номера гостиницы «Националь» и ругался на чем свет стоит. Помимо репортера, здесь присутствовали еще три человека, но место Хейса на этот раз занял Маклиллан. Брэдли не прочь был выплеснуть свой гнев на господина с двойной фамилией, но Гартнер предупредил его, что мистер Кук, к великому сожалению, сейчас очень занят и не сможет принять участия в их разговоре. Естественно, мистер Кук будет немедленно проинформирован об имевшем место ЧП и высказанных в связи с этим печальным инцидентом претензиях.
— Они обрызгали меня из пульверизатора, как таракана, — возмущенно продолжил Брэдли, размахивая в запале руками. — Черт, я не могу в это поверить! Меня караулит целая шайка дармоедов, и каков результат?! И после этого они хотят, чтобы я продолжал с ними сотрудничать!
— Представляю, как вы бранились на русских, — с иронией в голосе произнес Чедвик.
Брэдли предпочитал называть его и дальше этим именем. Этим господам вовсе не обязательно знать, что ему известны их настоящие личины.
— Да сядьте же вы наконец, — приказал ему Гартнер. — У меня от вас уже голова разболелась. Я вам еще раз заявляю, мы полностью, то есть от начала и до конца, контролировали ход событий. Мы даже знаем номер дома, где происходил контакт. Единственное, что нам не удалось, так это напрямую послушать ваши переговоры.
— В конце концов, какая разница, Майкл, когда состоялась ваша встреча — в среду или в четверг, — сказал Чедвик. — Главное для нас, что контакт все же имел место. Просто они оказались гораздо осторожнее, я бы даже сказал, хитрее, чем мы могли предположить.
Брэдли почувствовал полный упадок сил и рухнул в кресло. Когда до него дошло, что русские все переиграли и вместо заранее оговоренной встречи в четверг у выставочного центра они решились на риск и выкрали его из-под носа посольских охранников и сотрудников МАТ, он и впрямь испугался не на шутку. Но настоящий страх пришел к нему несколько позже, когда он очнулся в собственном «Опеле» на обочине Зубовской, на том же самом месте, где его тормознула машина ГАИ. Он не имел представления, какого рода наркотическое вещество использовали русские, но действовало оно весьма эффективно и не оставляло после себя болезненных ощущений.
— Главное, что они согласились на все наши условия, — сказал Гартнер.
— Как проходили переговоры? — спросил Чедвик.
— Мне не сразу удалось сломить их сопротивление, — признался Брэдли. — Они были недовольны, когда я сказал им, что буду поддерживать связь с ними через Первушина.
— Нельзя исключить и такой вариант, что он не принадлежит к их организации, — высказал предположение Чедвик. — Обычный посредник, исполнявший разовое поручение. В таком случае вы сумели создать им дополнительные трудности.
— А мне плевать на их трудности! — взорвался Брэдли. — Вчера вы сами убеждали меня, что нам нет нужды облегчать им жизнь. Это их проблемы, как они будут договариваться с Первушиным. Рич, вы выполнили свои обещания? Я говорю об этих двух парнях: Маховски и Тофлере.
Чедвик и Гартнер обменялись быстрыми взглядами.
— Майкл, они уже в пути, — после паузы сказал Гартнер. — Завтра начиная с восьми утра они будут в вашем полном распоряжении.
Гартнер сказал неправду. Оба сотрудника МАТ уже находились в Москве, и в настоящий момент Хейс лично инструктировал этих людей в здании американского посольства.
Брэдли подавил тяжелый вздох.
— Жаль. Я бы предпочел иметь их при себе уже сейчас. Как хотите, господа, можете на меня обижаться, но я не доверяю вашим людям. Боюсь, как бы ЧП, подобные сегодняшнему, не повторились и в будущем.
— Это исключено, Майкл, — заверил его Чедвик. — Больше никаких неожиданностей не предвидится. Осталось лишь утрясти кое-какие детали и сообщить русским через Первушина точное время и адрес. Думаю, вечером в пятницу мы уже будем полностью готовы.
Брэдли загасил окурок, посмотрел на Маклиллана, который за все время не произнес ни единого слова, затем на Гартнера, который почему-то тут же отвел глаза в сторону, затем его взгляд сфокусировался на бесстрастном лице Чедвика.
— Ладно, Рич, поверю вам на слово. Но сразу должен вас предупредить: еще один такой «прокол», и я тут же выхожу из игры. Это первое. А теперь второе, самое главное. Вы можете в душе считать меня дилетантом, — по правде говоря, так оно и есть, — но не нужно заранее причислять меня к разряду тупиц. В этом деле один только я по-настоящему рискую собственной шкурой, следовательно, я имею полное право диктовать свои условия. И не только русским, но и вам, господа.
— Это что-то новенькое, — недовольно произнес Гартнер. — Выкладывайте, Брэдли, что у вас там еще припасено.
— Условие будет такое. Маховски и Тофлер должны быть проинструктированы таким образом, что они обязаны подчиняться только моим приказам и распоряжениям и больше ничьим. Вам ясно, господа?
— Майкл, что за чушь вы городите? — Гартнер поморщился, словно у него начался приступ зубной боли.
— Джо, дайте ему закончить, — властным тоном распорядился Чедвик.
— У меня должна быть хоть какая-то свобода действий, — продолжил Брэдли. — Вы же сами, Рич, только что признали, что русские оказались гораздо хитрее и расторопнее, чем мы предполагали. Я всецело доверяю Маховски и Тофлеру, поскольку я уже имел возможность убедиться не только в их высоком профессионализме, но и в наличии такого качества, как порядочность.
— У вас есть еще пожелания? — сухо спросил Чедвик.
— Только одно: вам следует выполнить свои обязательства.
Репортер посмотрел на часы.
— Мне пора. В восемь утра я жду у себя Маховски и Тофлера. Начиная с этого момента они будут выполнять только мои указания. И не дышите мне в затылок, господа. Я не менее вас заинтересован, чтобы сделка с русскими состоялась.
Глава 36
Машина Брэдли стояла на Моховой, у главного входа в «Националь». Здесь его дожидались двое охранников, из числа тех, что доставили его с Зубовской в гостиницу. Сам Брэдли в тот момент не только не способен был управлять автомобилем, но даже не мог толком сообразить, что вокруг него происходит.
Один из охранников протянул ему связку ключей.
— Парни, в следующий раз стерегите меня получше, — недовольным тоном произнес репортер, усаживаясь в свой «Опель».
Он припарковал машину с тыльной стороны известинского комплекса. Заглушил двигатель, но выходить наружу не торопился. В его голове царил полный хаос, следовало упорядочить свои мысли.
Итак, отдельные куски мозаики начинают складываться в единую картинку. Брэдли мрачно улыбнулся про себя, подумав, что его сегодняшнее приключение развивалось почти в точном соответствии с тем сценарием, который он придумал за русских ровно сутки назад. Совпадали многие детали и даже отдельные реплики.
Чтобы окончательно прояснить для себя ситуацию, он задал им множество вопросов: «Почему вы выбрали именно меня, а не другого западного журналиста? Почему не передадите материалы в прокуратуру или ФСБ? Почему избегаете прямых контактов с сотрудниками московской резидентуры ЦРУ? И почему бы, в конце концов, вам не опубликовать эти материалы на страницах российской прессы?»
Их ответы можно было просчитать заранее: органы коррумпированы, у Щербакова повсюду имеются свои информаторы, от публичных разоблачений на страницах российской прессы уже давно нет никакого проку. Кстати, это еще вопрос, найдутся ли желающие разместить в своем издании столь взрывоопасный материал. Русские также подробно пояснили, почему из всех западных журналистов, работающих в России и ближнем зарубежье, они остановили свой выбор на его персоне. Брэдли довелось услышать немало комплиментов в свой адрес. Его даже сравнивали с опытным гранильщиком, способным придать необработанному алмазу необходимые форму и блеск.
Брэдли в душе признавал, что аргументы русских выглядят вполне резонными. И на самом деле, попади ему вдруг в руки материал такой убойной силы, он сумел бы протащить его на страницы своего издания, затем постарался бы раздуть скандал до уровня мирового пожара. Его разоблачительные статьи могли бы вызвать широкий резонанс не только в общественном мнении Запада, но и в самой России. Щербакова в таком случае ждали бы крупные неприятности. Как минимум он утратил бы всякие возможности влиять на политические процессы, протекающие в России, а в худшем для него случае ему и его ближайшим сотрудникам грозили бы судебное разбирательство и широкий спектр статей Уголовного кодекса, по каждой из которых им могло быть предъявлено обвинение.