Хоть раз в жизни заплатишь за свое содержание!
– Я не понимаю, почему вы такого обо мне мнения!
– Леди Ордуэй приняла тебя в семью и воспитала как собственную дочь…
– Джайлс, она моя крестная! Когда мама умерла…
– Она взяла тебя к себе. – продолжал неумолимый Джайлс, – и ты быстро поняла, как обвести ее вокруг пальца. Ты настолько пленила леди Ордуэй, что она позволила тебе выйти замуж за своего единственного сына, к тому же не достигшего совершеннолетия. Твоя торопливость меня не удивляет – Стивен всегда был непостоянен в своих чувствах, и ты вполне могла сомневаться в том, долго ли он будет к тебе привязан. Каким же ударом для тебя стала его смерть – ведь он так и не успел унаследовать состояние!
Уязвленная Розабелла была вынуждена ответить:
– Предположить такое – просто безумие! Я была так же молода, как и Стивен. А опыта у меня еще меньше, чем у него… – Она внезапно замолкла, вспомнив, что поклялась никому не говорить об определенных вещах.
Не обращая внимания на ее слова, Джайлс желчно продолжил:
– Ты не смогла выполнить условия сделки.
– Сделки?
– Да, Розабелла. Беззаботная жизнь в достатке в обмен на верность и хотя бы видимую привязанность к моему кузену. Но ты и на это оказалась неспособна!
– Что… что вы имеете в виду? – запинаясь, проговорила она.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Стивен был всего лишь мальчишкой – добродушным, болезненным и доверчивым. Ты предала его и в конце концов довела до смерти. Не качай головой, Розабелла. У меня есть доказательство.
– Не может этого быть!
– В Лондоне я отсутствовал, но у меня есть письма кузена. Твое вероломное поведение разбило ему сердце. Он был вполне откровенен.
– Какое «вероломное поведение»? С кем? Я не разбивала ему сердце! – вне себя закричала Розабелла.
– А имя Селдер ничего тебе не говорит? Ага! Вижу, что говорит.
– Но это… не то, что вы предполагаете! – Розабелла замолчала – у нее не было сил продолжать. Какой смысл все отрицать? Стивен извратил факты в свою пользу. Он всегда умел располагать к себе людей. Ей же никто не поверит… за исключением тети Лауры, но та находится в таком состоянии, что невозможно сказать ей правду о единственном сыне. Оставив попытки оправдаться, Розабелла обреченно произнесла: – Вы неправы, Джайлс, но я не в силах вас переубедить. И я не понимаю, почему вы хотите, чтобы я оставалась здесь. Разве не лучше для всех, если я уеду в Темперли и поживу там?
– Ну, нет! Не сомневаюсь, что тебе очень хочется сбежать туда, хотя непонятно, на что ты собираешься там жить. С трудом верится, что после стольких лет твой отец захочет тебя содержать. Нет, в Темперли ты не поедешь – ты необходима здесь. Моей тетке нужна заботливая компаньонка, а в тебе, кажется, осталась капля доброты по отношению к свекрови…
– Я люблю тетю Лауру! – с жаром воскликнула Розабелла. – Она была моей крестной задолго до того, как стала свекровью. Я никогда не забуду ее доброты!
– Прекрасно сказано, Розабелла! Вот и живи согласно этим словам, – спокойно ответил Джайлс. – Оставайся в Лондоне и ухаживай за моей теткой, пока она не оправится от потери Стивена. Ты также будешь следить за хозяйством, но эта забота не обременительна: в доме достаточно слуг.
– Да вы же не любите меня и не доверяете мне! Вы сами это сказали.
– Для того чтобы человек был мне полезен, необязательно его любить. Но я позабочусь, чтобы за тобой приглядывали.
– Джайлс, я не смогу жить в обстановке подозрения, не смогу! – Розабелла почти прокричала это, но тут же, сделав глубокий вдох, взяла себя в руки.
– Полагаю, сможешь. Иначе, моя маленькая интриганка, я откажусь платить долги кузена. По-моему, не стоит тебе напоминать, что теперь это твои долги. Твои и тети Лауры. За столь короткую жизнь твой муж растратил поразительную сумму денег. Когда все будет выплачено кредиторам, ты останешься бедной вдовушкой, моя милая.