Но пока что продажа людьми высоких технологий халукам отрицательно ни на что не повлияла, Гарт Винг Ли не поможет нам доказать, что у инопланетян враждебные замыслы. Даже моя мутация не свидетельствует о коварных планах. Все остальные наши улики еще менее действенны: пересказанные показания погибшей Эмили Кенигсберг, тело генетически измененного халука, у которого в крови нашли молекулы ДНК человека. Да еще наши собственные догадки и сообщения о научных станциях халуков на Кашне — которые теперь все уничтожены. Мы ничего не докажем! Я настаиваю, что мы должны держать Ли под замком, пока ты не… не полетишь на… — Она замолчала.
— Пока я не полечу на Дагасатт, — закончил я. — И не найду Олли. И не спасу «Оплот» от «Галафармы». Ты кладешь слишком много яиц в одну корзину, сестренка.
— Ты летишь на планету квасттов, да, Аса?
— Да.
— Тогда ты знаешь, что я права. Поэтому мы отсрочим для Ли дачу показаний.
— Ева. Операция на Дагасатте может провалиться. Мы можем никогда не найти достаточно убедительных улик относительно враждебных намерений халуков. Или до тех пор, пока инопланетяне не претворят свой план в действие. Тогда Драммонд и его недальновидные жадные дружки очень удивятся неожиданной агрессивности клиентов. И Содружеству придется вести войну.
— Аса…
— И мы с тобой должны быть уверены: то, что мы подразумеваем под угрозой халуков, станет известно Содружеству. Даже если «Оплот» развалится. Даже если Алистер Драммонд уничтожит всю нашу семью. Мы должны сообщить кому-нибудь из правительства прямо сейчас. Больше никаких колебаний, размышлений и все такое…
Беспокойное выражение покинуло ее лицо, которое неожиданно расцвело от облегчения.
— Сонтаг! — сказала Ева.
— Что?
Моя голова казалась набитой ватой — я не понимал, что сестра имеет в виду.
— Мы расскажем твоему другу Ефрему Сонтагу. Ты хотел, чтобы мы с ним познакомились… раньше хотел.
Да, раньше. До того, как Симон убедил ее скрываться и дальше. До того, как я с отвращением покинул «Оплот».
Ефрем Сонтаг, делегат ассамблеи Содружества, председатель комитета по надзору за инопланетянами и мой старый школьный друг. К тому же он известный юрист и один из немногих, кто не поверил обвинениям против меня. В течение нескольких недель он будет хранить показания Ли в тайне — пока я не припру Шнайдера к стенке. И его не станут мучить угрызения совести, когда придет пора стянуть покрывало.
— Это сработает, — согласился я.
Она вся просто сияла, излучая новую уверенность.
— Скажи мне, что я должна делать.
— Я посылаю Карла Назаряна на Землю, Ли с ним. Через десять дней он со своими людьми будет в Торонто, они летят на контрабандистской гордости Мимо Бермудеса — «Бодасконе Y660». Попроси Сонтага встретить их в Башне «Оплота» в условиях совершенной секретности. У Карла с собой будет пленка с записью допроса Ли, который мы проводили на Серифе. Лучше бы вы ее не показывали Ефу, потому что я участвую в расследовании, а изгой может запятнать все дело. Кроме того, я ведь умер — даже для Ефа. Пускай Карл повторно задаст самые важные вопросы, Ефан может выступить в качестве свидетеля. Карл сделает три копии — одну для Ефа, одну для «Оплота», а третью хорошенько спрятать на случай, если с самим Сонтагом произойдет «несчастный случай».
— Кому отдать третью копию?
— Моей бывшей коллеге, главному инспектору Беатрис Манган из судебной коллегии.
— Это та, которая помогла тебе разоблачить Бронсона Элгара?
— Именно. Так, а теперь слушай. Известие о моей смерти на Стоп-Анкере распространится по сети в течение следующих часов. Используй этот предлог, чтобы связаться с Сонтагом в Торонто — конечно, по простому телефону без видео. Скажи ему, что «Галафарма» приказала убрать меня, чтобы я не проболтался про их дела с халуками.