Скоро, если она не сможет восстановить былую силу и воспользоваться благами последних лет молодости, никакие средства не скроют глубоких морщин вокруг глаз, складок в уголках рта, дряблой кожи под подбородком. Не угадал ли он чего-нибудь, кроме болезни, в ее постоянной боязни дневного света?..
"Что он любит, что ценит в этой жизни?" - вновь подумала она.
Теперь, спустя десять лет после их бракосочетания, которое она рассчитала почти с военной точностью, единственным залогом крепости их союза оставалось богатство ее отца. Он испытывал глубокое уважение к этой горе денег. Вряд ли можно ожидать, что когда-либо он захочет выйти из зоны котерелловских миллионов.
"Не надо заблуждаться, - напомнила она себе, - ты ведь хотела, чтобы все было именно так. Практические отношения, установившиеся между вами, помогали тебе создавать столь желанную иллюзию счастливого брака. Все подруги завидовали тебе, и это было лучшее, что жизнь могла подарить".
Воспоминания о том, как она скроила свадьбу, поблекли, и вновь в ней закипело раздражение и боязнь одиночества. Проклятый телефон! Что-то подозрительное было в нем, в этих бесконечных коротких гудках.
Ей пришло в голову, что в аппарате мог оказаться какой-то механический дефект. Она села на кровати, дотянулась до телефона, досадуя, что не подумала об этом раньше. Набрав номер коммутатора, она услышала в трубке потрескивание и щелчки, а вслед за этим приятный голос:
- Слушаю вас!
- Будьте добры, соедините меня с абонентом Маррей-Хилл, 3-00-93.
- Этот номер соединяется автоматически.
- Но он не соединяется! Поэтому я и звоню вам, - сказала она раздраженно.
- А в чем дело, мадам?
- Я звоню по этому номеру беслрерывно вот уже полчаса, и он все время занят. Это слишком маловероятно.
- Маррей-Хилл, 3-00-93, вы говорите? Сейчас попробую. Минутку, пожалуйста.
- Это контора моего мужа, - сказала она, слушая, как телефонистка набирает номер. - Он должен давно быть дома. И я не могу представить себе, что могло задержать его и почему этот дурацкий телефон все время занят. Обычно к шести часам вечера в конторе никого нет.
- Набираю Маррей-Хилл, 3-00-93, - не слушая,.ответила телефонистка.
Опять этот прерывистый сигнал! Этот непонятный, дурацкий, бесконечный сигнал. Она уже собиралась положить трубку, как вдруг гудки прервались, и мужской голос произнес:
- Алло!
- Алло! - нетерпеливо закричала она. - Мистера Стивенсона, пожалуйста!
Мужской голос снова бессмысленно произнес:
- Алло?
Это был глухой, хриплый, со странным акцентом голос. Человека с таким голосом можно узнать по одному слову.
Она повторила прямо в микрофон - громко, отчетливо:
- Мне нужно поговорить с мистером Стивенсоном! Это говорит его жена!
Хриплый голос сказал:
- Алло, Джордж?
И, словно в безумном сне, другой голос, безжизненный, гнусавый, ответил:
- Слушаю.
Охваченная отчаянием, она закричала:
- Кто это говорит? Скажите, какой у вас номер?
- Я получил твой сигнал, Джордж, - прогудел низкий голос. - На сегодняшний вечер все нормально?
- Все нормально. Я сейчас у клиента. Он говорит, берег чист.
Это было совершенно непонятно и необъяснимо. Невозможно. Она сказала ледяным тоном:
- Прошу прощения, что происходит? Я звоню по этому номеру!
Еще не закончив, она поняла, что они не слышат ее. Ни этот Джордж, ни другой, с глубоким низким голосом.
Она теребила запутавшийся провод. Ей надо было повесить трубку. Но она не могла заставить себя сделать это. Какие-то странные, незнакомые ей люди продолжали свой разговор, и то, что она слышала, приковало ее к трубке.
- Порядок, - прогудел низкий голос. - В 11.15, Джордж, как договорились?
- Да, в 11.15. Ты все правильно понял?
- Да, думаю, все.
- Повтори-ка еще раз, чтобы я был спокоен.
- Ладно. В 11.00 частный полицейский заглядывает в бар на Второй авеню выпить кружку пива.