– Но ведь ему будет наследовать его сын Ярославец, нынешний князь владимирский.
– Да, это вероятнее всего. Но кто знает, может быть… Надо надеяться на Бога. Если Бог за меня, если я не прогневил Его, то Он даст мне власть. Ты чище и праведнее меня, Мстислав. Молись же за меня, склони Бога на мою сторону. Пусть Он тоже поймет, что не хвастовство это, не гордыня, что не выживет без меня Русь. Молись.
Эпилог
осле крушения своих планов в Уветичах Мономах стал гораздо больше пить браги и предаваться хандре. Даже свое жизнеописание он забросил, да и за летописью Сильвестра почти перестал следить. Часто он говорил Мстиславу или своим дружинникам, что Русь погибла и ей уже не воскреснуть.
Но долгая хандра была чужда его натуре, и, потосковав немного, он заводил речь о новом походе против половцев, которые не переставали совершать набеги на Русь. Из всех пограничных княжеств только Переяславское с его укрепленной Мономахом границей было спасено от этих набегов.
Олег Святославич окончательно утихомирился. Прошел уже целый год после успешного завершения крестового похода, а от императора Алексея Комнина не было никаких известий. Как видно, император охладел к идее сделать Русь областью Ромеи.
Олег оставил мечты о киевском престоле и решил довольствоваться Черниговом. Зато подросли его сыновья.
Старший сын, Всеволод, названный в честь дяди тогда, когда тот еще не стал врагом Олега, страшный пьяница и развратник, прославился набегами на мирное население, в которых охотно принимали участие дружинники Олега, вспомнившие свое тьмутараканское разбойничье прошлое. Олег Всеволода терпеть не мог и прилюдно называл выродком. Всеволод попал в русские былины как отрицательный герой под именем Чурила.
Средний сын, Игорь, был очень набожен, больше всего на свете ценил книги и духовное пение. Его отец тоже не слишком жаловал.
Любил Олег только младшего сына, Святослава, названного в честь своего деда. Женатый на половчанке, Святослав продолжал дело отца и приводил на Русь отряды своих степных родичей.
Часть II Двенадцатый век
Всеслав Полоцкий
Начался двенадцатый век, о чем на Руси никто не подозревал, поскольку летосчисление велось от сотворения мира по ромейской эре. И тем не менее последний год прошлого, одиннадцатого века был своеобразным рубежом. На Руси закончились усобицы, закрепилась раздробленность, и окончательно упрочилось незавидное положение великого князя Святополка.
Первый год нового века (а год в те времена начинался в марте) ознаменовался тем, что четырнадцатого апреля скончался один из великих героев века прошлого, старый князь Всеслав Полоцкий, последний из русских князей, кто хоть и был крещен, но открыто исповедовал язычество. Ему было шестьдесят девять лет, и он был единственным князем, кто не явился ни на Любечский съезд, ни на съезд в Уветичах. Он мог бы сослаться на свой преклонный возраст и прислать вместо себя сына Глеба, однако не сделал этого.
Народ обожал его – и за язычество, и за многое другое. Его, удачливого полководца, словно по волшебству переносившегося с места на место и бравшего то Новгород на севере, то Тьмутаракань на юге, считали волхвом. В знаменитой народной былине его назвали Волхв Всеславьевич. О нем складывались самые невероятные легенды. При его рождении якобы тряслась земля (причем землетрясение ощущалось даже в Индии), рыба ушла в морскую глубину, птицы полетели в небеса, туры и олени ушли за горы, а звери – в лесные чащи. Будучи полутора часов от роду, Волхв Всеславьевич заговорил и потребовал от матери не пеленать его, а одеть в крепкие булатные латы, надеть на голову золотой шлем и дать в руку палицу весом в триста пудов. В десять лет Волхв научился оборачиваться соколом, волком и туром. Через много лет после его смерти в «Слове о полку Игореве» говорилось, что он (уже не Волхв Всеславьевич, а Всеслав) серым волком в одну ночь пробегал от Киева до Черного моря, слышал в стольном граде звон полоцких колоколов, рысью исчезал из осажденной крепости в синей полуночной мгле. Великая сила язычества воспевалась в этих легендах.
Повязку, которую Всеслав неизменно носил на голове, считали волшебной.
Что было на самом деле? В семь лет Всеслав начал учиться грамоте и весьма в этом преуспел, однако еще ребенком смущал своих учителей еретическими суждениями. Так, он отказывался принимать установленный когда-то ромейским церковным собором догмат о Святой Троице. В природе, говорил он, бывают только два начала – добро и зло, мужское и женское, светлое и темное, радость и боль. Если я играю с каким-нибудь мальчиком, утверждал Всеслав, нам хорошо и весело вдвоем, но стоит появиться третьему, как мы начинаем друг другу лгать. Третий всегда вносит какой-то раздор и разлад.
Чем больше Всеслав читал христианских книг, тем больше находил в них нелепостей и тем сильнее его тянуло к языческой вере.
В двенадцать Всеслав, после смерти своего отца Брячислава, стал князем полоцким. А через три года, в пятнадцать, он уже лихо руководил дружиной. О дружинниках он заботился, одевая их то в соболиные, то в барсовые шубы.
В двадцать один год Всеслав окончательно порвал с христианством, прилюдно сорвав с себя и бросив в реку нательный крест. То же он велел сделать и своим дружинникам. Многие горожане охотно к этому присоединились.
– Лживую иноземную веру принес на Русь Владимир, братоубийца, многоженец и развратник! – воскликнул Всеслав. – Отречемся же от этой веры, братья!
С тех пор на Полоцкой земле, к огромной, надо сказать, радости большинства ее обитателей, молились только языческим богам, а христианские священники были оттуда изгнаны.
Всеслав был правнуком первой жены Владимира Святого – Рогнеды. При этом он отрицал, что он потомок ненавистного ему Владимира. По словам Всеслава, Рогнеда еще до насильственного замужества с Владимиром сошлась, не венчаясь, со своим любимым женихом, законным князем Ярополком, что в глазах язычника грехом, разумеется, не было. Старший сын Владимира, Изяслав, тезка тогдашнего великого князя, тот самый мальчик, который когда-то спас своей матери жизнь, был, по утверждению Всеслава, сыном Ярополка. Изяслав умер молодым, еще при жизни отца, избежав горькой судьбы большинства своих братьев, но успел оставить после себя сына Брячислава и Всеславу приходился дедом. На основании всего этого Всеслав заявил о своих правах на киевский престол.
– Я единственный прямой потомок последнего законного князя Руси Ярополка, – заявлял Всеслав, – последнего великого князя, который исповедовал нашу исконную веру. Пусть мой дед – незаконный (для христиан) его сын, но разве законным сыном был Владимир?
Пока, впрочем, Всеслав еще не решался пойти на Киев. Он лишь хотел увеличить свои владения за счет северных земель и без особого успеха осаждал Псков. Никто не подозревал, что эта осада была только обманом. Внезапно сняв ее однажды ночью, Всеслав стремительно захватил и сжег совершенно не ожидавший нападения Новгород. Многие жители были взяты в плен; как истинный язычник, Всеслав глумился над церквами и ограбил местный собор святой Софии. Произошло все это в 1066 году, в год норманнского вторжения в Англию и битвы при Гастингсе. Всеславу было тридцать два года.
Такой наглости братья Ярославичи стерпеть, конечно, не могли. Уже на следующий год они захватили Минск, второй город Полоцкого княжества, убили всех мужчин, а детей и женщин взяли в плен, причем женщин отдали на потеху воинам. Всеслав сошелся с врагами на берегах Немана, покрытых глубоким снегом. Эту битву он проиграл.
Но затем он получил послание от Изяслава и его братьев, которые якобы желали с ним примириться. Они клялись святым крестом, что не причинят ему никакого зла. Всеслав поверил и вместе с двумя сыновьями прибыл в лагерь великого князя под Оршей. Тут же, в присутствии Изяслава, все трое были вероломно схвачены и взяты под стражу.
– Вот и верь после этого клятвам христиан, – пробормотал верный себе Всеслав.
В Киеве его заключили в поруб недалеко от княжеского двора. С его головы сдернули чародейскую повязку, и оказалось, что она прикрывала природную язву.
Но еще через год произошло памятное поражение от половцев при Альте, которое всколыхнуло народ. Когда Изяслав и Всеволод вернулись в Киев (Святослав ушел в свой Чернигов), воины и горожане собрали вече на торговой площади в киевском Подоле и послали своих представителей к Изяславу с требованием выдать им оружие и коней для новой битвы с половцами. Великий князь отказал. Тогда участники вече решили расправиться с Коснячкой, главным воеводой Изяслава и одним из авторов «Правды» Ярославичей, которого они считали основным виновником поражения. Они двинулись на киевскую Гору и окружили дом воеводы, однако Коснячка уже бежал. Тогда восставшие разделились на две части: одна пошла к княжескому двору, другая – к городской тюрьме, где томились в погребе сыновья Всеслава, полоцкие дружинники и часть безвинно пострадавших киевлян.