Я протянула ладонь, поймала один из листиков и негромко рассмеялась. Шенге, мой мудрый шенге снова оказался прав — магия везде! И я уже догадывалась, что сила магии — это сама жизнь. Невероятное чувство ликования затопило все мое существо ощущением пусть маленькой, но победы над кесарем! И это только начало! Ибо чего-чего, а энтузиазма у меня в избытке, мой бессмертный супруг!
А теперь глубокий вдох — и я концентрируюсь на своей силе. Далее сводим ладони вместе, держать нужно близко, но не касаясь. Так, теперь формирую кристалл… у него должно быть шесть граней… Сверкающий прозрачный камень, сотканный словно из кристального горного воздуха, блеснул между напряженными ладонями… Торжествующая улыбка трансформировалась в злорадную насмешку над тем, кто был искренне убежден в лишении меня магических сил!
Теперь разводим руки и раздвигаем пространство.
* * *Вишневый остров встретил меня странной печальной мелодией и одиноким голосом невидимой певицы. В остальном здесь было подозрительно безмолвно. Вышла я на пристани, но, оглянувшись, с удивлением отметила, что тут не оказалось пришвартовано ни одной лодки. Может, все дело в том, что сейчас только полдень? И все же странно.
Торопливо шагая по выложенной камнем дорожке, я направлялась к дому, на сей раз не ощущая никакой угрозы, в отличие от первого посещения данного места. Однако угроза вскоре явилась, в виде двух огромных рыжеволосых верзил с клинками наголо.
— Куда? — на далларийском спросил первый.
— Кто? — вторил ему второй.
И можно было бы вежливо объяснить, кто и куда, но сила пьянит, как и возможность ее применения. Я картинно вскинула руки, и оба охранника Вишневого острова взлетели вверх, чтобы затем свалиться в реку позади меня. Впрочем, беседы с шенге на тему морали дали свои плоды, и воины зависли над водой. Что-то внутри меня посчитало несправедливым обижать тех, кто ничего плохого мне не сделал. В результате, едва дорожка на подступах к дому была преодолена, я осторожно опустила обоих далларийцев на пристань. И, отвлекшись на данное действо, не заметила появления хозяйки Вишневого острова.
— Катриона Ринавиэль Уитримана, я вижу, ты овладела силой, данной тебе предками, — раздался знакомый голос печально известной ведьмы.
— Не могу сказать, что силу мне дали предки, это скорее заслуга папы, — искренне ответила я.
Завершив с рыжими, повернулась к дому. Женщина, виденная мной лишь однажды, но уже присоединившаяся к рядам моих недоброжелателей, стояла в полумраке прохода, несколько пошатываясь — видимо, от злоупотребления собственной отравой.
— Приемного? — сверкнула осведомленностью ведьма.
Отвечать смысла не видела и потому перешла сразу к причине собственного появления:
— Мейлина, я была бы благодарна за возможность поговорить с вами.
Она вышла из дома, и сейчас на свету я поразилась переменам, произошедшим в этой некогда красивой женщине. Седые пряди, тени под выцветшими глазами, скорбные складочки вокруг плотно сомкнутых губ.
— Ничто не старит женщину так, как безутешное горе… — прошептала ведьма, заметив мой изумленный взгляд.
Я мгновенно перестала разглядывать лицо, скользнув взглядом по темному, расшитому блестками платью, и язвительно вопросила:
— Вино закончилось, да?
Да, я злая, чем и горжусь. А факт своего отравления забуду не скоро.
— Утырка! — прошипела взбешенная ведьма, зато теперь скорби на ее челе не наблюдалось.
— Ах, простите, не угадала! — И ехидно предположила: — Рядом открылся новый дом увеселений, и вы остались без клиентуры?
Горло владелицы Вишневого острова завибрировало, издав звук, похожий на рычание, но вместе с тем я заметила, что седые пряди вновь стали темными. Никогда бы не подумала, что приступ ярости омолаживает!
— Не печальтесь, — весьма бесцеремонно посоветовала я Мейлине, — знаю, кто вас спасет от тотального разорения.
— Кто?! — взревела ведьма.
— Вождь, — совершенно спокойно отвечаю, одновременно выплетая защиту, как учил шенге. — Сильный и выносливый вождь, правда-правда, такой, чтоб на всех хватило.
Мейлина ударила чем-то темным, что казалось всплеском мутной воды, но при этом напрочь сожгло мое зеленовато-лохматое безобразие, которое стыдно было даже назвать защитным плетением. Зато я не постеснялась мгновенно сплести еще одно, и еще — так, на всякий случай. А взбешенная ведьма вдруг замерла, совершенно успокоилась, глядя на плоды моего магического творчества, и неожиданно разразилась хохотом.
— Не учат наследных принцесс основам плетения корзинок, — раздраженно пояснила я.
Мейлина фыркнула, а в результате продолжила хохотать, опустившись на землю и держась обеими руками за живот. И смех этот плавно перешел в рыдания… А потом снова смех — у кого-то истерика. Стыдливо развеяв собственную защиту, я устало посмотрела на женщину с абсолютно черными волосами и молодым лицом без морщин и затемнений.
— О-о-ох, — простонала та, — ох, жаль, Динар не видел.
— Видел.
— Да? — ведьма поднялась, отряхнула платье, заинтересованно взглянула на меня и спросила: — И что он сказал?
Я, конечно, помнила, что рыжий заявил по поводу моего защитного плетения, но говорить об этом не хотелось.
— Мейлина, у меня не так много времени.
— Ты пришла поговорить? — наконец догадалась ведьма.
— Именно.
— Идем, — уже без намека на веселье сказала женщина.
Мы пошли… в ту самую беседку, где я когда-то ужинала с Динаром, а эта самая ведьма травила меня вином с волчьей ягодой. Едва подошли к овитой железной лозой обители разврата, ведьма опустилась на колени и положила обе ладони на первую ступеньку. В тот же миг железные прутья ожили. С нескрываемым изумлением я проследила за тем, как лоза, несомненно, из голубой готмирской стали, прорастает сотней побегов, а те в свою очередь разветвляются и оплетают уже имеющееся плетение, да так, что стены вскоре стали монолитными, без единого просвета и только вход оставался открытым.
— Входи, — прошептала Мейлина.
— После вас, — и это не было данью вежливости, скорее гарантом собственной безопасности.
Кивнув, она вошла первая. Я следом, и стоило ступить в беседку, как стальная лоза срослась за моей спиной, запечатывая вход и погружая пространство в полный мрак. Однако уже в следующую секунду вспыхнули свечи, и первое, что я увидела, было насмешливой улыбкой Мейлины.
— Жутковато, — оглядываясь, сообщила я.
— Боишься?
— Я? — Невесело рассмеявшись, искренне ответила: — Мейлина, я замужем за кесарем, так что самое страшное в моей жизни уже случилось… Больше бояться нечего.
К сожалению, я даже не иронизировала.
— Ты не любишь его, — грустно прошептала ведьма и присела на уже печально знакомую мне перину.
— А я должна? — изумленный вопрос сам собой сорвался с губ.
— Не любишь… — простонала она.
Та-а-ак, кажется, я пришла по нужному адресу.
— Спрашивай, Катриона Ринавиэль Уитримана, последняя из магов жизни, первая из обретших власть силы земли, единственная супруга Араэдена Элларас Ашеро.
— А вы весьма осведомленная особа, — подметила я и все же села на край перины, старательно сохраняя равновесие.
— Подушку подложи, будет удобнее, — посоветовала ведьма.
Я подложила, стало удобнее. И вот теперь пришло время для вопросов.
— Сколько вам лет? — начала я.
— Больше трехсот, — Мейлина грустно улыбнулась.
— Замечательно!
Не знаю, как она относится к своему солидному возрасту, а меня он обрадовал. Он свидетельствовал о том, что кесарь тут не единственный долгожитель и что ведьма знает очень многое, собственно, о самом кесаре.
Заметив мой энтузиазм, старая женщина усмехнулась. Встала и, подойдя к свечам, начала свой рассказ.
— Мой огонечек был у тебя, да? — печально спросила ведьма. — Был… ведь ты догадалась, к кому следует прийти за ответами…
— А я их получу? — осторожно интересуюсь, так, на всякий случай. Потому как я ответы получу при любом раскладе, даже если придется применить силу.
— Спрашивай… — едва слышно ответила ведьма.
Вот и замечательно. И я начала с того, о чем не было сведений в законодательных актах и сборниках указов, просмотренных мной, должна признать, без особой тщательности.
— Как кесарь попал в наш мир?
Резко развернувшись, Мейлина смерила меня взглядом непроницаемо черных глаз, хотя еще несколько мгновений назад я могла поклясться в том, что они были неприметного серого оттенка.
— Кто поведал тебе? — вопросила ведьма, но тут же добавила: — Это уже неважно… Ты желаешь узнать ответы, Катриона Ринавиэль Уитримана. Что ж, я расскажу тебе…
Я устроилась поудобнее и приготовилась слушать.