— Сегодня я могу наконец прочесть это и даже показать тебе.
Антон взглянул на конверт.
— «…не раньше, чем закончишь институт, и лишь в том случае, если займешься этим делом…» Каким делом? Что это за письмо, откуда?
Максим ответил не сразу:
— Этот пакет оставил мне очень хороший человек, ты знаешь о нем, — мой первый учитель геологии, на глазах которого сгорел известный тебе алмаз, оставил как свое завещание. А дело, о котором идет речь… То самое, каким ты предлагаешь мне заняться.
— Читай скорее!
Максим осторожно вскрыл конверт. На листке, вырванном из пикетажной книжки, было написано простым карандашом:
«Дорогой мальчик! Я знаю, меня не будет в живых, когда ты прочтешь это письмо, поэтому могу сказать, что любил тебя, как сына. Это и не позволило мне взвалить на твои плечи загадку, которой я тяготился многие годы. Не решился бы я на это и сейчас, если бы не твои собственные находки на Студеной. А дело в том, что лет за пять до встречи с тобой при шурфовке астийских отложений в верховьях ручья Гремячий, что в десяти километрах к северо-западу от Вормалея, мне встретился зуб, мало чем отличающийся от зуба человека. Потрясенный находкой, я перерыл весь ручей и нашел еще один зуб. Оба они лежали «ин ситу». Зубы были сейчас же отправлены специалистам. А через три месяца пришло письмо, в котором меня обвиняли в шарлатанстве, научной недобросовестности и тому подобных грехах. Это не помешало, впрочем, вежливым ученым на мой запрос любезно уведомить меня, что оба зуба, «к сожалению, утеряны». Вот почему я так болезненно реагировал на твои находки в Вормалее и посоветовал никому не говорить о них до поры до времени. Ты был еще слишком молод и неопытен. Я же ни в чем не мог тебе помочь. Теперь ты взрослый, по-видимому, горный инженер, и сможешь найти факты огромной ценности. Но! Никаких ссылок на то, что уже потеряно. Только новые факты, как можно больше фактов. Успехов тебе, мой родной.»
Крайнов
Максим медленно свернул листок, положил в конверт. Антон схватил его за руку:
— Ты обещал показать!
— Да-да, читай. — Он положил письмо перед Антоном.
Тот прочел его залпом:
— Н-да… Сенсация! Новость, о какой я не мог и мечтать! Зубы человека в слоях сибирского астия! Едем, Максим!
— Куда?
— Сначала ко мне, потом в Вормалей. Других путей у нас теперь не будет. Надо использовать и это лето. Считай, что ты уже мой аспирант.
— Но я еще не все сказал, Антон. Почему, как ты думаешь, исчезли эти зубы, пропала шестерня, сгорел алмаз?
— Да мало ли… Этого теперь не узнать.
— В том-то и дело, что я знаю… кое-что.
— Знаешь, отчего сгорел бриллиант?!
— Я не могу сказать точно, отчего сгорел алмаз. Но существует какая-то определенная связь между ним и еще одним… человеком. Дело в том, что на одной грани алмаза был вырезан цветок. И этот цветок, вернее, точно такой цветок, я однажды держал в руках.
— Ничего не понимаю.
— Я сам еще многого не могу понять. Все началось давно. Лет, наверное, пятнадцать назад. В один из таких же вот летних дней, точнее, ранним утром… — И Максим рассказал обо всех событиях, случившихся за его жизнь.
— Так-так… — Антон недоверчиво покачал головой. — И все это, думаешь, тоже не обошлось без той девушки?
— Я уверен в этом. Иначе нет никаких объяснений…
— Ну если исходить из таких «доводов», можно доказать что угодно.
— Поэтому я и не пытаюсь ничего доказывать. Ведь то, что тогда, на озере, я ощутил запах астийского эдельвейса, тоже не «довод». По крайней мере, для тебя.
— Нет, это уже кое-что. Ну а саму ее, эту… ты больше не встречал?
— Ни разу! Вот уже семь лет. Словно ее и не бывало. И я знаю почему.