В 112-м отдельном батальоне новый парашют проверяют. Д-1-8. Плохой парашют. Боятся его спецназы. Не хотят на Д-1-8 прыгать. Что-то не так в нем. На каждые сто прыжков минимум один перехлест приходится. Тут и конструктор парашюта и испытатели. Объясняют, что уложили мы не так, хранили не так. Ну вас всех на… а гробиться нашему брату. Старшина из 112-го батальона прыгал, перехлестнуло ему стропы через купол, он их стропорезом полоснул. Хорошо приземлился. Мягко. А ему шутки на земле: надо ж было не с маху полосовать стропы, а найти, где они шелковой ниточкой сшиты, да ниточку аккуратно и распустить. А старшина после прыжка такого совсем шуток не понимает. Да матом шутников. И конструктора заодно.
Рядом с нами смерть. Вон за теми заборами. Желтые Воды рядом. Концлагеря. Уран. А значит, и смерть. Не тут ли каждый начальник себе «кукол» да «гладиаторов» подбирает? Запретные зоны. Вышки сторожевые. Вышки парашютные. Все рядом. Концлагерь и мы. Зачем это? Чтобы нас пугать? А может, еще какая причина есть держать главный учебный центр Спецназа рядом с урановыми рудниками? Рядом с концлагерями. Рядом со смертью.
14.
И опять прыжки. «Капитан Суворов. Этот парашют я укладывал сам». Операция первая. Закрепили вершину купола «этот парашют я укладывал сам». Готовы? Попрыгали. Вперед. Вперед. «Генерал-майор Кравцов. Этот парашют я укладывал сам». Я долго тупо смотрю на расписку моего соседа, который закончил укладку. Что-то в этой надписи мне непонятно. Что-то не так. Но тупые мозги у меня. Недосып. Я мучительно напрягаю свое сознание, и вдруг меня озаряет:
— Товарищ генерал!
— Тихо, не шуми. Да, Витя. Да. — И он смеется. — Только не шуми. Я уже 32 часа как генерал. Ты первый сообразил.
— Поздравляю вас…
— Спасибо.
— Много вам звезд…
— Да не шуми ты. Пить потом будем. Не время сейчас. Ах, черт. Замотался я совсем. Ты-то свой парашют уложил?
— Оба, товарищ генерал.
— Сдай их оба.
— Есть сдать. — И, предчувствуя что-то, вопреки уставам, я лишний вопрос задал: — Я не прыгаю сегодня?
— Ты никогда больше прыгать не будешь.
— Ясно. — Хотя ничего мне не ясно.
— Вызывают тебя в Киев. А там, наверное, в Москву.
— Есть.
— О вызове ни с кем не болтать. При оформлении документов в строевом отделе скажешь, что вызов из 10-го главного управления Генерального штаба.
— Есть, — рявкнул я.
— Тогда до свидания, капитан. И успехов тебе.
15.
— Капитан, есть предварительное решение Генерального штаба забросить тебя в тыл противника для выполнения особого задания, — незнакомый генерал измерил меня тяжелым взглядом. — Сколько времени надо на подготовку?
— Три минуты, товарищ генерал.
— Почему не пять? — Он впервые улыбнулся.
— Мне только в туалет сбегать, три минуты достаточно. — И, понимая, что мою шутку он может не оценить, я добавил: — Всю ночь меня сюда в автобусе везли, там никакой возможности не было.
— Николай Герасимович, — обратился генерал к кому-то, — проводите капитана.
Через две с половиной минуты я вновь стоял перед генералом.
— Теперь готов?
— Готов, товарищ генерал.
— Куда угодно?
— В огонь и в воду, товарищ генерал.
— И тебя не интересует — куда?
— Интересует, товарищ генерал.
— Если бы мы решили тебя готовить к выполнению задачи очень долго. Например, пять лет. Как бы ты отнесся к этому?
— Положительно.
— Почему?
— Это означает, что задание будет действительно серьезным. Это мне подходит.