- Нет, - ответил легат, который стоял над ним, бесстрастный всознании
своей правоты. Мы требуем также,чтобывытотчасосвободилидаму,вашу
мать, которую вы несправедливо заточили в узилище и держите там.
- Это заточение отнюдь ненесправедливо,исвидетелямитому-все
здесь присутствующие, - отвечал инфант. - Возможно, Рим поверилтемлживым
наветам, которые туда поступили. Донна Тереза вела распутнуюжизнь,имой
народстрадалотнесправедливостейвовремяееправленая.Вместес
пресловутымсеньоромТраваонаразожглапожарищегражданскойвойныв
подвластных ей землях. Узнай же от нас правду и поведай ее Риму.Темсамым
ты совершишь достойное деяние.
Но прелат был преисполнен упрямства и гордыни.
- Не такого ответа ждет от вас наш святой отец, - сказал он.
- Но таков ответ, который я посылаю ему.
- Берегись, безумный и мятежный юноша! - вспылил кардинал,несдержав
гнева.Голосегозазвучалгромче.-Яприбылсюда,имеявсвоем
распоряжении оружие, мощикоторогодостанет,чтобыуничтожитьтебя.Не
злоупотребляй терпением Матери-Церкви, иначе вся сила ее гнева обрушитсяна
твою голову.
Впав в неистовство, Афонсо Энрикес вскочил на ноги.Душевноеволнение
исказило его черты, глаза загорелись.
- Прочь!Вонотсюда!-вскричалон.-Убирайтесь,сеньор,да
побыстрее, иначе, видит Бог, я не мешкая присовокуплю новое святотатствоко
всем тем, в которых вы меня обвиняете.
Прелат плотнее закутался вширокуюмантию.Онпобледнел,новновь
обрел спокойствие и невозмутимость.Исполненныйсуровогодостоинства,он
поклонился рассерженному юноше и удалился с такимбесстрастнымвидом,что
трудно было определить, кто же одержал верх вэтомпоединке.Иеслиеще
ночью Афонсо Энрикес считал себя победителем,тоутромегоиллюзиибыли
повергнуты в прах.
Нисветнизаряегоразбудилкамергер.ЭмигиоМоништребовал
немедленной аудиенции. АфонсоЭнрикесселнапостелиивелелвпустить
вельможу.
Пожилой рыцарь и верный спутник вошел к нему тяжелойпоступью.Хмурое
смуглое лицо: сурово сжатые губы, почти скрытые седой бородой,превратились
в тонкие полоски.
- Да хранит тебяГосподь,государь,-приветствовалинфантаМониш
такиммрачнымтоном,чтоегословапрозвучаликакблагочестивое,но
несбыточное пожелание.
- И тебя, Эмигио, - ответил инфант. -Раненькожетыподнялся.Что
тому причиной?
- Дурные вести, государь, - рыцарь пересек комнату, откинул задвижкуи
распахнул окно. - Слушай, - сказал он принцу.
Неподвижный утренний воздух был наполненнарастающимзвуком,похожим
то ли на жужжание улья, то ли на шумморскихволнвовремяприлива.