Принц молча смотрел нанего,пытаясьсовладатьсосвоимстрастным
вспыльчивым нравом. В конце концов он прорычал:
- Поди прочь!
Прелат склонил голову, не смея посмотреть в глаза повелителя.
- Храни тебя Господь, владыка, - чуть ли не рыдая произнес онивышел
вон.
Епископ Коимбрский был взволнован. Он любил принца, которому былстоль
многим обязан: он понимал в глубине души, что Афонсо Энрикес прав, но онне
мог изменить своему долгу перед Римом, долгу столь же простому ипонятному,
сколь и неприятному. Рано поутру АфонсоЭнрикесудоложили,чтокдверям
собора прибит пергамент, сообщающий о его отлучении от церкви, аепископ-
то ли от страха, то ли от горя -покинулгородиотправилсявпутьна
север, к Порту.
Неверие быстро уступило место гневу в душе АфонсоЭнрикеса.Азатем,
почти так же быстро, он принял решение - безумноеибезрассудноерешение,
какого,собственно,иследовалоожидатьотсемнадцатилетнегоюнца,
держащего в руках бразды правления. Однако в решении этом, еслиучестьего
однозначность и полное пренебрежение законами церкви и общества, можнобыло
заметить определенную логику, пусть и безнравственную.
Облачившись в латыинабросивнаплечиотороченнуюзолотомбелую
мантию, АфонсоприскакалксоборувсопровождениисвоегобратаПедро
Альфонсо и двух рыцарей, Эмигио Мониша и Санчо Нуньеса.Здесьнаогромных
окованных железом воротах, как емуиговорили,виселримскийпергамент,
предающий принца анафеме.Высокопарные,витиеватыелатинскиефразыбыли
выведены на нем изящным округлым почерком умелого церковного писца.
Он соскочил со своего громадного коня и, бряцая доспехами,взбежалпо
ступеням собора. Егоспутникиследовализаним.Очевидцамипоследующих
событий стали несколько зевак, которые остановились, увидев своего принца.
Указ об отлучении еще неуспелпривлечьксебечье-либовнимание,
поскольку в двенадцатом столетии искусство читать по-писанномупредставляло
собой тайну, посвящены в которую были лишь оченьнемногие.АфонсоЭнрикес
сорвал пергамент с гвоздя и смял его вкулаке,затемвошелвсобор,но
вскоре вышел оттуда и направилсявмонастырь.Поегоприказузабилив
колокола, созывая монахов.
Вскоре вокруг инфанта, стоявшего на залитомсолнцемцерковномдворе,
сталисобиратьсячленымонашескогоордена-суровые,отчужденные,
величественные,онинеторопливошествовалиподукрашеннымилепным
орнаментом сводами; одеянияихниспадалидоземли,руки,спрятанныев
широкие рукава ряс, были сложены нагруди.Выстроившисьполукругомперед
своим правителем, они невозмутимо ждалиобъявленияеговоли.Колокольный
звон над головой стих.