Поклялись бояре Мономаху в верности. Все, как один, ему сказали: «Ты – наш князь, где узрим твой стяг, там и мы с тобой». И даже те произнесли клятву, кто ранее воровал и вымогал, кто выгадывал собственное благо на чужом разорении, кто с предшественником Мономаха, князем Святополком, перепродавал втридорога соль и сам, подобно жидам, занимался ростовщичеством. Мономах, хитрый князь, все обо всех знал – и тайными словесами докладывали ему бойкие люди, и прикладывали письменно с примером-подсчетом, – но виду не показывал. Собрал тысяцких и прочую напуганную знать и утвердил устав против ростовщиков, кабалы, против разных вороватых, нечистых на руку, чтобы после на тот устав опираться и карать алчных.
Потом во утверждение своего вокняжения Мономах затеял строительство собора Спаса Преображения в Берестове, что под Киевом, где был у него еще отцовский княжий двор. Собор огромный и необычный – трехпритворный.
Митрополита Никифора Мономах чтил, но недолюбливал. И церковников к своим делам не допускал.
Гёде сказал:
– Да, всё люди недостойные примеряются к власти. Хорошо, если придет достойный! Тогда всем праздник – и своим, и Всеславовым, и Глебовым…
Затем вот что сказал Гёде:
– Вальдамар мне ровесник. Он был молодой, я был молодой. И мы знали друг друга. Он владел тогда Смоленском, а я не раз через Смоленск ходил. Однажды мы встретились с ним на охоте. Князь Вальдамар выгнал на меня лису и ждал, пока я не убил ее. Там мы обменялись Диргемами: на моем диргеме была нацарапана моя руна, а на его диргеме – знак-змеевик. Я долго этого змеевика хранил. И если бы знал, что Вальдамар станет Великим князем, сохранил бы его до сего дня.
Варяги внимательно слушали старика, работали веслами без всплесков. И парус не опадал, шли быстро.
– А еще вам скажу – князь князю рознь. Вальдамар – прирожденный властитель! Он добр и благодушен с теми, кто ему верен, он всегда готов пощадить своего подданного и даже за большую провинность не лишит человека жизни. И так от лета до лета… Но в один день он может сокрушить город недруга, и без жалости снести голову недруга, и истребить тысячу его людей.
Гёде загибал пальцы на левой руке.
– Вальдамар способен сделать черное, но сказать потом, что это белое, и убедить всех в том, что это необходимо для общего блага, хотя было нужно только ему. Он увидит золотое яблоко и пойдет к нему, расталкивая нерасторопных, и поднимется к нему, ступая по головам. Заберет золотое яблоко и, сидя на ветви, скажет всем: «Скромность – это святое!» Наверное, так же и с Киевом было: обошел кого-нибудь мой Вальдамар…
– Обошел – значит, достоин Киева! – решил Рагнар. И все с этим согласились.
– Хорошо – подчиняться умному.
Гёде Датчанин с сожалением сказал:
– Тот Мономахов змеевик теперь открыл бы нам многие дороги. И очистил бы для нас лучшие ряды на торжище!
Глава 3
Следующая ночь выдалась темная и ветреная. Небо сплошь покрылось тучами, из которых время от времени накрапывал дождь. Шумели речные волны, шумел ветер. А варяги опасались, что за этим шумом спрячутся половцы и подкрадутся к самому скейду. Поэтому Рагнар удвоил число стражи, послал в ночь еще пятерых человек. Среди них выбор пал и на Эйрика.
Рагнар сказал ему:
– Послушай меня, Эйрик, сын Олава! Настал и твой черед сторожить. И в этом деле есть свои премудрости: как останешься в темноте один – на месте долго не лежи, не то уснешь. Едва согреется под тобой земля, едва сваляется трава, переходи на другое место. Доверяйся больше слуху, чем зрению. Глаза могут обмануть – нестрашное увидеть страшным, а опасного врага принять за малого суслика.
Эйрик поблагодарил Рагнара за совет и заверил, что все исполнит так, как ему было сказано.