Наверное, и Вардан заготовил на обмен немало тюков, недаром «Мудрым» прозвали его – от рождения владел даром предвидения.
Купец в смущении молчал, теребя архалук, сжимая и разжимая толстые пальцы.
– Думаю, мелик прав, и для тебя настанет в Тбилиси горячее время. Или окончательно намерен переселиться в Иран?
– Моурави и в мыслях не помышлял о таком, – пролепетал Вардан.
– Почему? В Иране тоже неплохо обменять товар, купцы всегда прокладывали дорогу в дружественные и вражеские земли. Царства многим обязаны смелости купцов. Прямо скажу: купцы – полководцы богатства. Раньше приходит монета, а за нею клинок. Аршин имеет такую же власть, как и меч, ибо они равно утверждают могущество страны.
Вардан широко раскрыл глаза, ощущая сладость взлета. В этот миг он готов был поклясться Саакадзе в вечной покорности.
– Семью напрасно беспокоишь, арбу разгрузи. Сыновей пошли обратно в лавку торговать. А жена и невестки пусть очаг восстанавливают, нехорошо, когда знатный купец живет в опустошенном доме…
– Моурави! Моурави!
– О чем мы говорили?.. Так вот, дело у меня в Исфахане есть, тебе решил доверить.
Вардан насторожился. Как мог он не догадаться, что лишь необычайное дело могло вынудить Моурави пригласить к себе купца, враждебного азнаурам. Кровь хлынула к его пожелтевшим щекам, он весь напружинился, подался вперед, словно через стойку к богатому покупателю:
– Все исполню, Моурави, прикажешь – и в гарем царице Тинатин письмо отвезу.
– Зачем в гарем? Отвезешь шаху Аббасу.
Вардан отпрянул, изумление на его лице сменилось ужасом:
– Ша-ах Аб-ба-су? Пи-исьмо?!
– Да, от князя Шадимана Бараташвили.
Вардан покачнулся и заслонил себя рукой, словно защищался от сабельного удара:
– От-от-ку-да во-во…
– Не хитри со мной, Вардан, пользы мало! Стоит ли излагать, как ты даже камешки в вестников превратил? Не бледней: если бы наказать задумал, не терял бы время на беседу с тобой. Не страшусь я князя Шадимана, и за твоими усилиями мои «барсы» следят с улыбкой. Лучше скажи, что обещал тебе князь, когда снова водворится в Метехи?
– Да… давно обещал метехским купцом поставить.
– За такие услуги? Мало.
– Награду обещал…
– Мало.
– Землю… виноградник.
– Мало. Разве сам ты не можешь приобрести виноградника? Хотя бы у старой Каранбежани… Я тебе большую награду приготовил.
– Моурави, пусть твое приказание будет мне наградой.
Саакадзе прошелся, потом тяжело опустился на тахту. Темная тень коснулась лица:
– Отправишься в Исфахан и привезешь тело моего сына Паата. Слушай внимательно, верблюдов нагрузишь шелком.
– Моурави, кто пропустит?
– На грузинской земле моя грамота все ворота откроет, а на персидской – печать Исмаил-хана.
– От-от-ку-да во-во-зьму?!
– С пятницы до понедельника охраны у водопада не будет. Три дня в твоей власти. Поступай, как в торговле: три раза отмерь и один раз обмерь. На исфаханском майдане разглашай о коварстве Георгия Саакадзе, об угнетении князей головорезами-"барсами". Не жалей черной краски на описание мук царя Симона, магометанина, князя Шадимана и Исмаил-хана. Несколько дней занимайся там исключительно торговыми делами… Потом скрытно… не мне учить мудрого купца… проберешься к католическим миссионерам. Если делла Валле не покинул Исфахан, ему поведай мою просьбу. Пусть монахи уложат в кованый сундук останки Паата и передадут тебе, – Саакадзе снял с мизинца кольцо, с которым никогда не расставался, и протянул Вардану: – Покажи Петре это кольцо, а если итальянца нет, – все свершат миссионеры. Вручишь им от меня золото. Четыре кисета с туманами тебе на расходы… Привезешь сундук, узнаю Паата… получишь в подарок дом, звание метехского купца и… тбилисского мелика.
На несколько мгновений оглушенный Вардан потерял способность шевелить языком.