– Ароканы любят французов, – сказал вождь, польщенный этим комплиментом, – мои братья хорошо будут приняты в деревнях.
– К какому племени принадлежит брат мой? – спросил Валентин, внутренне восхищенный добрым мнением индейцев о его соотечественниках.
– Я один из главных ульменов священного племениБольшого Зайца,– отвечал вождь с гордостью.
– Благодарю; еще один вопрос...
– Брат мой может говорить: уши мои открыты.
– Мы отыскиваем одного вождя, которому рекомендовали нас наши друзья, с которыми он часто торговал.
– Как зовут этого вождя?
– Антинагюэль.
– А!..
– Брат мой, стало быть, его знает?
– Да. Если братья мои пожелают, после отдыха я сам провожу их к Антинагюэлю, самому могущественному токи из всех четырех областей ароканского союза.
– Какой областью управляет Антинагюэль?
– Краем в Андах.
– Благодарю.
– Мои братья примут мое предложение?
– Почему же нам не принять его, вождь, если, как я полагаю, оно серьезно?
– Пусть же едут мои братья, – продолжал индеец, улыбаясь, – моя деревня недалеко.
Завтрак давно был кончен; индейцы сели на лошадей.
– Поедем! – сказал Валентин, обращаясь к Луи. – Этот индеец, как кажется, говорит с нами чистосердечно; притом подобная поездка доставит нам новые впечатления.. Как ты думаешь, Луи?
– Я не вижу, почему бы нам не принять предложения индейца.
– С Богом, когда так.
И Валентин вскочил на лошадь; Луи сделал то же самое.
– В путь! – скомандовал вождь. Воины индейские поскакали в галоп.
– Как бы то ни было, – заметил Валентин, – надо признаться, что эти дикари добрые малые; я чувствую к ним живейшее участие... Это настоящие шотландские горцы по гостеприимству. Что подумали бы мои полковые товарищи, а в особенности мои старые бульварные друзья, если бы знали что случилось со мною?
Луи улыбнулся, и молодые люди, не заботясь более ни о чем, поскакали за своими проводниками, которые, оставив берега реки, сдвигались по направлению к горам.
ГЛАВА XVIII
Черный Шакал
Для того, чтобы сделать понятнее следующие происшествия, мы должен рассказать здесь об одном приключении, случившемся за двадцать лет до того времени, в которое происходит наша история.
В конце декабря 1816 года, в холодную дождливую ночь, путешественник, верхом на превосходной лошади и старательно закутанный в широкий плащ, ехал крупной рысью по дороге, или скорее по тропинке, проложенной в горах, которая ведет от Кручеса к Сан-Хазэ. Человек этот был богатый землевладелец, объезжавший Ароканию для закупки у индейцев небольшого количества быков и баранов.
Выехав из Кручеса в два часа пополудни, он запоздал в дороге, устраивая различные дела с huasos и торопился на свою ферму, находившуюся в нескольких милях от того места, где он был теперь. В страна было неспокойно. Несколько дней уже пуэльчесы переходили с оружием границы Чили и совершали набеги на земли республики, сжигая фермы, похищая семейства, под командой вождя, называвшегосяЧерным Шакалом,жестокость которого приводила в ужас обитателей стран, подвергавшихся его нападениям.
Поэтому человек, о котором мы говорили, с тайным беспокойством ехал по пустынной дороге, ведущей на его ферму. С каждой минутой тревога его увеличивалась. Гроза, собиравшаяся весь день, разразилась наконец с яростью, неизвестной в наших краях; ветер колебал деревья; дождь лил ливнем; молния ослепляла лошадь, которая поднималась на дыбы и не хотела идти вперед. Всадник пришпоривал непослушное животное и внимательно рассматривал дорогу, насколько позволяла темнота. С неслыханными затруднениями победил он наконец главные препятствия; уже он различал сквозь мрак стены своей фермы, как вдруг лошадь его отпрыгнула в сторону так неожиданно, что чуть было не выбросила его из седла.