— Вот и замечательно, что вы все понимаете, Анна Константиновна. Значит, и в зоопарк в воскресенье с ней сходите. Без меня. А вечером в воскресенье я ее заберу.
Анна устало прикрыла глаза, пропуская через себя Ксюшины слова. Усмехнулась грустно и неловко: переигрывает немного Ксюша, переигрывает. И без того ясно — нет у нее никакой личной жизни. Может, потом и образуется, а пока… Пока обида мешает. Но ничего, всему свое время. А сейчас просто перетерпеть этот перебор надо. Ради Маечки. А может, и ради Мити, чем черт не шутит? Может, и впрямь помирятся?..
— Хорошо, Ксюша. Привози Маечку к одиннадцати, мы будем ждать.
Анна нажала «отбой» и бросила телефон в сумку. На автомате достала другой, Митин, настырно поющий свое «…но ведь она не твоя!..». И чуть было не ответила машинально…
Хорошо, вовремя очнулась, сбросила вызов. Вот так тебе. Ничего, недолго еще осталось, судя по одинокой черточке в показателе уровня заряда батареи. Скоро и сбрасывать не придется. Злись, дорогая Сирена. Может, надоест, и совсем отстанешь…
Хотя это вряд ли. Сирена свою жертву так просто не отпускает. Потому и времени не дает на «опомниться». Ишь как засуетилась звонками! Наверное, подлой своей органикой чует — что-то не так, что-то против правил пошло…
* * *Автобус ехал по утреннему субботнему городу довольно быстро, и Митя сидел не шевелясь, глядел с удивлением на знакомые ускользающие городские картинки. Будто сознание до сих пор не воспринимало это обстоятельство — да, он уезжает… Уезжает из города на десять дней в неожиданный странный вояж, называемый в народе «галопом по Европам». Пролетела за окном набережная, стадион, университетский парк… Еще минут сорок проехать от центра, потом останется перемахнуть два спальных района, и все. Сплошняком пойдут леса и поля справа и слева. Наверное, ужасно красивые пейзажи в эту пору. И женщина-гид в микрофон что-то вдохновенно лепечет про пейзажи…
— …Поздравляю, вы очень удачно выбрали время для путешествия… Сколько всего вы увидите неповторимого, удивительного, пронзенного осенней прелестью! Прозрачное пражское небо, желтые липы Берлина, осенние виды Брюсселя, бутылочное стекло воды в каналах Амстердама… А Париж в конце сентября, друзья мои, это же отдельная песня! И все это мы прочувствуем, окунемся в атмосферу…
Да, складно говорит, почти стихами. Так чешет, будто от зубов отскакивает. Насобачилась, наверное, в таких поездках. Конечно, если заменить «желтый» на «зеленый», а «осенний» на «весенний», то можно эту мантру и в майской поездке так же складно-стихотворно проговорить… И будет вам тут и «пронзенная весенняя прелесть», и «зеленые липы Берлина», и «весенние виды Брюсселя», и, конечно же, майский Париж как весенняя песня, куда ж нам без нее, без песни-то…
А впрочем, зря он сидит и про себя насмешничает. Очень хорошо женщина работает, молодец. И голос приятный, бархатный… Ненавязчивый…
— …Я умолкаю, а вы отдыхайте пока! Всю основную информацию я позже дам. Кто не выспался — досыпайте. Или просто расслабьтесь, почувствуйте, что вы в пути, в предвкушении… Ведь само по себе предвкушение путешествия так сладостно, согласитесь? Отдайтесь этому прекрасному чувству! Отдыхайте! Получайте удовольствие!
Да, в этом женщина-гид права: предвкушение путешествия действительно штука приятная. Особенно когда ты едешь в это путешествие счастливым… Как они с Викой в июле собирались в Испанию, как весело носились по магазинам, покупали всякие штучки-тряпочки! А как Вика была озабочена новым купальником! О, это уже отдельная история, с прологом и эпилогом… Вика тогда замучила бедных продавщиц, загоняла насмерть. А он, дурак, стоял около примерочной и по ее зову чуть отодвигал портьеру, чтобы глянуть-оценить, и сердце замирало… И душа дрожала счастьем в предвкушении скорого обладания этим телом, и текла хмельным сиропом вниз… Ничего, ничего больше в нем не было, только счастье, любовь, сироп. И сладкая зависимость от сиропа.
Наверное, Дэн прав, эта зависимость хуже наркотической. Попробуй выскочи из нее… Когда закроешь глаза, а там — Вика! И слайды меняются один за другим, будто в голове кто-то кнопку нажимает. Вика на лежаке у бассейна, Вика в море, Вика за рулем арендованной в Испании машины, Вика там, Вика сям… Стоит один раз подумать, программу задать, и уже не отделаешься! Вот с чего ради он про эту поездку в Испанию вспомнил? Ах да, гид сказала о предвкушении путешествия… Лучше бы и дальше что-нибудь говорила. Отвлекала бы. Иначе не знаешь, на что и отвлечься. На пейзаж за окном? Но пока и пейзаж не очень — мимо мелькали неказистые строения загородных промышленных зон. Склады какие-то, заборы, заросшие бурьяном пустыри.
— Мам! А ты фотик забыла взять! Я не проверил, а ты забыла! — послышался с заднего сиденья испуганный мальчишеский вскрик.
И следом — не менее испуганный женский голос, похожий на шелест:
— Тихо, Кирка… Чего ты кричишь? Что за манера меня пугать? Мы ж не дома…
— А фотик? Забыла?!
— Да ничего я не забыла, успокойся!
— А где он?
— В чемодане…
— А как мы его теперь достанем? Чемодан же в багаж сдали!
— Никак. Приедем в отель и достанем.
— А вдруг будет что-то интересное по пути?
— Кирка, отстань. Хватит суетиться. Слышал, что гид сказала? Сиди, расслабляйся, получай удовольствие от предвкушения. Видишь, все сидят спокойно, и ты сиди.
— Да не умею я сидеть и предвкушать! Что я, идиот, что ли?
— А по-твоему, в автобусе одни идиоты собрались? Все, Кирка, отвяжись, прошу тебя. Дай мне отдохнуть.
— Да отдыхай на здоровье, что я тебе, мешаю? Я просто про фотик спросил… Мам, а хочешь, будем по очереди у окошка сидеть?
— Да ладно, Кирка, я не претендую… Сиди…
Ну, вот. И диалог мамаши с ребенком иссяк. Больше и отвлечься не на что. Может, поесть? Кофе выпить?
Митя развернулся к сумке, брошенной на соседнее сиденье, открыл, нащупал термос в пакете. Все-таки хорошо, что он едет один. А был бы сосед какой незнакомый… Или, того хуже, соседка… Пришлось бы неловкими извинениями расшаркиваться: «Ах, простите, вы не против, если побеспокою?..» И лицо бы пришлось вежливо-сладкое делать, то есть изображать из себя нормального чувака-путешественника, расслабляющегося предвкушением.
Кофе был горячим, бутерброды вкусными. За окном кончились пустыри с бурьянами, закружились осенние леса, как им и положено, в золоте и багрянце. Солнце весело скакало по верхушкам деревьев, слепило глаза. Эх, жизнь… Прими меня, блудного сына, обратно. Хочу тебя чувствовать, как раньше, с радостью… Или я тебе не нужен с таким нутром, в котором на данный момент ничего нет, кроме черноты перегоревшего сиропа?
Хм… Перегоревшего ли? Не льсти себе, потеряшка. Если бы перегорело, не маялся бы так…
С этой грустной мыслью Митя и задремал, чувствуя, как скачет под веками солнце оранжевыми шарами. Наверное, пока дремал, грустная мысль успела вырасти в большое беспокойство. Потому что вздрогнул страшно, услышав зов мобильника… Тот самый зов! «Но ведь она не твоя, хоть с тобой она даже иногда бывает…» Что это? Фантом? Глюки?
Митя открыл глаза, чувствуя, как онемели руки. Где, где телефон? В боковом кармашке сумки должен быть… Да, мама туда его сунула…
Выудил дрожащими пальцами, уже соображая — не то, не то… Не было никакого вызова. Новый телефон в дурацком белом корпусе пялился на него мертвым дисплеем.
Значит, фантом. Значит, глюки. Скорее всего, просто приснилось. И вдруг откуда-то сзади — опять как нож в спину! «Но ведь она не твоя, хоть с тобой она даже иногда бывает…»
Да что ж такое?!
И следом, как насмешка, голос женщины, которая давеча уговаривала сына Кирку не суетиться с фотиком и молча глядеть в окно.
— Да, теть Кать… Да я слышу, слышу, просто телефон в сумке на дне был, пока достала…
Голова Мити сама повернулась назад, будто испуганное сознание хотело удостовериться в обыденности происходящего: видишь, и впрямь сидящая сзади женщина говорит по телефону.
— …Да все нормально, теть Кать, не волнуйтесь! Да, едем… Кирка у окна сидит… Да, конечно, звоните, теть Кать! В любое время!
Ничего себе — в любое время… Это что же, ему придется всю дорогу вздрагивать от позывных-глюков? И почему эта мелодия всем бабам одинаково нравится? Что они в ней находят, если с такой радостью присобачивают к своим телефонам? Ну ладно, Вика… Но вот эта женщина, например, что в ней нашла? Если судить по внешнему виду, она вообще «ни твоей, ни моей даже иногда» не бывала, да и вообще никогда ни с кем не бывала! А туда же! Куда конь с копытом! Песни в телефоне ей подавай!
Женщина вдруг подняла голову, глянула испуганной мышью, суетливо поправила очки на переносице. Да, так и есть, серая мышка. Невнятная челка топорщится надо лбом, волосы забраны в тугую фигу на затылке. И очки уродские, где она только эти очки выкопала…