Пришлось довольно долго ждать, когда наконец на развороченной секции городской стены появилась фигура Джаррета Махони. Его голова теперь была обвязана чем-то вроде пропитанного потом цветного платка, а мясистое красное лицо перепачкано грязью.
— Джаррет Махони, наше предложение простое. Вы отпускаете всех заложников — как своих сограждан, так клановцев и представителей Ком-Гвардии. Вы также сдаете все оружие и амуницию. От себя могу обещать, что ни ты, ни твои товарищи-мятежники впоследствии не пострадают. Не будет ни арестов, ни наказаний.
Джаррет Махони поднял к губам мегафон.
— И никаких связанных, — проговорил он. — Ни в Випорте, ни в любом другом месте на Куорелле.
— Я не уполномочен изменять политику кланов. Быть связанным — это честь для каждого из вас!
— Ну и идите к черту, кровопийцы! Сукины дети!
Диана открыла рот. Она была чуть ли не в шоке. Воины редко сквернословили, а когда это делали, то обычно не выходили за рамки эпитетов вроде вольняги или на худой конец таких слов, как «подонки», то есть ругательств, которые имели отношение к процессу рождения. Выкрики Джаррета Махони могли вызвать отвращение у любого представителя клана, независимо от того, кем он родился, истинным или свободным.
Вождь мятежников неожиданно скрылся за стеной, после чего агроробот опять открыл огонь. На этот раз лазерные лучи попали в мертвую точку «Боевого Орла». Машина слегка качнулась, но осталась в вертикальном положении.
Диана ожидала приказа стереть Випорт в порошок, но эфир молчал. Наконец по общему каналу проскрипел голос Джоанны.
— Нам приказано убираться, — зло сообщила она и с горечью добавила: — Отправляемся в лес в организованном порядке. Перегруппируемся в двадцати пяти метрах отсюда.
Диану это взбесило.
— Торгаш, объясни мне, что здесь происходит?
— Вероятно, стратегическое отступление. Может, скоро прибудет подкрепление для нашей защиты. Все делается в соответствии с планом. Н-да... Думаю, что так.
— Кланам не пристало отступать перед аборигенами. Как Джоанна могла отдать приказ к отступлению?
— Неужели ты не слышала, Диана? Не она приказала отступать, а наш полковник. Он наблюдает за всем с высоты командного пункта и ведет себя, по-моему, вполне разумно.
— У него, должно быть, на это есть какая-нибудь причина. Я имею в виду, серьезная причина, продиктованная военными соображениями, — сказала вслух Диана.
Но мысленно она уговаривала себя: «Он мой отец и не может быть трусом».
— Полагаю, он защищает жизни заложников.
— В твоих словах нет уверенности. Торгаш.
— Да. К несчастью, в числе заложников есть люди из Ком-Гвардии, а это не то что клановцы. Воины клана гордились бы возможностью погибнуть за правое дело. А другие, местные, почему мы должны заботиться об их жизнях?
— Не знаю. Торгаш. Я просто пошла бы в атаку и сровняла Випорт с землей. Это могло послужить наглядным примером для других. Заложники не так важны. Не стоит позволять таким подонкам, как этот Джаррет Махони, нас шантажировать. Уничтожить бы всех заложников вместе с мятежниками, и, я думаю, нам никогда больше не придется иметь дело с подобной дрянью.
— Интересная теория, Диана.
— Но ты сомневаешься в ней?
— Да, знаешь, я не такой кровожадный, как ты.
— Вот почему именно я заслужила «Грифона».
— Я знаю твое мнение по этому поводу.
Они прошли мимо ряда деревьев на краю леса и последовали за «Бешеным Псом» Джоанны к месту сбора.
«Здесь должен быть какой-то подвох, — думала Диана, — какой-то трюк, который придумал мой отец. Конечно же, это просто отсрочка, он явно готовит новый, измененный план наступления. По всей видимости, это так. Нет причин сомневаться в его смелости! Отец уничтожит Випорт. Это единственный способ овладеть ситуацией, и он справится с поставленной задачей».