…зеленая рвота измызгала гимнастерку. Мой зад в галифе плавал в чем–то липком. Ноги как ватные. Наверное, поэтому я единственный остался в живых в окопе, что обезножил и рухнул на дно окопа, когда его утюжил танк. Когда перед глазами посветлело, я стряс песок с волос и… тогда меня словно какая–то сила одним рывком поставила на ноги. Все произошло так быстро, что уродливая корма «пантеры» как бы застыла за стертой кромкой осыпавшегося окопа. Как в замедленной съемке, я не бросил, а чуть ли не положил гранату на выхлопную решетку танка…
— Проснулись без субъективных ощущений? — склонился надо мной доктор.
— Только вот чуть ли не плаваю в мокром от пота белье.
— Повышенная потоотделение — вполне нормальная реакция. В армии служили?
— Нет.
— В институте военная кафедра была?
— Нет.
— Отлично! А сколько человек в войсковом отделении?
— Десять, наверное.
— Во взводе?
— Около тридцати.
— В роте?
— Сто с чем–то.
— Что такое угол рысканья?
— Ну, может быть, отклонение цели относительно вертикальной оси.
— Ну, тогда все в порядке, — он еще раз проверил показания датчиков на экране. — И последний штрих к нашей корректировке сознания. Только спирта больше не получите.
— Водички бы.
— И воды нельзя. Через два часа после окончания эксперимента можете промочить горло, но только не газировкой и не пивом, чтобы без пузырьков, понятно? Последнее путешествие в альтернативную реальность.
* * *…бронированная дверь метровой толщины медленно отошла.
— Именем народа, вы арестованы!
Генерал стал бурым от столь неожиданной наглости — группа каких–то недомерков в штатском распоряжается на центральным пульте управления армейскими соединениями всей страны. Повстанцы оружия на нем не искали — просто скрутили генералу руки липкой лентой.
— Даете себе отчет в своих действиях, цивильные шибздики? Мои люди вас зубами погрызут, причем начнут с самого болезненного места промеж ног.
Генерал все еще отчаянно играл во всемогущего диктатора. У него это даже получалось, по крайней мере, сошло бы для псевдопатриотического телесериала.
Но человек в мятом костюме–тройке, похожий на меня, небрежно сдвинул шляпу и пожал плечами:
— Организация приказала перерубить все экспортные трубопроводы — я только выполнил приказ. Это вы напали на наших людей.
— Перекрыть трубопроводы! Остановить экспорт зерна! Закрыть границы для трудовых иммигрантов! И снова иностранная интервенция, как в начале 20 века? На нас пойдет войной вся Европа, куда там — весь мир! Иностранцы за дармовое минеральное сырье когтями уцепятся, но своего не упустят.
— Как придут, так и уйдут. В наше время ни у одной державы мира нет полноценной общевойсковой армии, а разрозненные экспедиционные корпуса и спецназ не смогут удержать под контролем обширные холодные территории.
— Они применят ядерное, химическое и бактериологическое оружие!
— И кто им будет восстанавливать нефтегазопроводы и хлебные поля на зараженной территории?
— Нас задушат экономической блокадой. В мегаполисах погибнут десятки миллионов от голода. Москва вымрет за пару месяцев.
— И Питер тоже, — согласился человек в шляпе, похожий на меня. — Возможно, за полгода исчезнут с карты страны все мегаполисы. Выжившее население станет искать спасения за городом.
— Да брокеры, менеджеры, офисный планктон и компьютерные хомячки, журналюги и фотомодели — все они и недели не протянут в деревне.
— Да и деревни больше нет вашими стараниями. Пойдут рыть землянки и собирать коренья на живой природе.
— Душегубы! — грозно протрубил генерал, словно его поставили к стенке перед расстрелом. — Люди привыкли жить на всем готовом — они же просто вымрут от физического труда.
— Тихо–сладкое вымирание, которое вы уготовили всем нам, не оставляет шансов на выживание страны. Полное исчезновение русских, по вашему сценарию, — просто вопрос времени. А так хоть нужда заставит подумать о выживании нации.
— Выживших ожидает одичание.
— Что ни делай с человеком, весь цивилизованный мир упорно ползет к новому варварству. Мы хоть раньше очухаемся, потом что первыми коснемся дна и оттолкнемся вверх к солнцу.
— То, что задумала ваша организация, — преступление.
— Убийство одного человека — преступление, погибель миллионов — только короткая страничка в учебнике истории… Извините, генерал, ваше время истекло…
* * *— Еще раз в туалет на дорожку не угодно ли? — участливо спросил доктор в робе охранника, выключая аппаратуру.
— Да, уж не помешало бы… Скажите, а какой практический эффект от вашего изобретения?
— Если установить мой прибор в порталах металлодетекторов, ну, скажем, в аэропорту, гипермаркете или правительственном здании, то за год можно снять блокировку воли и тяги к познанию у большинства населения.
— Так вам и дадут вывести народ из спячки. Мой вам совет, доктор, закопайте поглубже ваш прибор со всеми научными записями и никому о нем не заикайтесь. Государству нужны установки обратного действия.
— Электронные оболваниватели?
— Цены такому прибору не будет, а его изобретатель на золотом унитазе станет восседать. Законсервируйте ваш прибор для будущих поколений.
— Поздно, я уже подал заявку на изобретение в комитет по авторским правам. Материалы сегодняшнего эксперимента я вышлю туда на экспертизу для подтверждения научных результатов.
— Да, в самом деле уже поздно. Тогда билет в Сибирь в один конец — в тайге люди пропадают для властей бесследно, особенно в селеньях староверов. И со спутниками вас не сыщешь.
Доктор беззаботно рассмеялся:
— Еще один сторонник теории глобального заговора! А между тем среди государственных мужей встречаются вменяемые люди.
— Эти вменяемые люди вменят вам в вину разжигание национальной обиды и раздувание комплекса национальной неполноценности у населения, а также насаждение нетерпимости к социальной группе «правящий класс страны».
— С какого это дуба?
— Раскрепощенное сознание и раскованная природа творчества не позволят человеку смириться с духовным обскурантизмом и кастрацией творчества, которые ему упорно навязывают сами же власти.
— Жалко, что я не поставил вам блокировку на цинизм и социальный пессимизм. Тяжко вам жить с такой гирей на душе, батенька.
— Еще раз спасибо, доктор, — я пожал ему на прощание руку с откровенной благодарностью и бросил взгляд на пластиковую карточку, приколотую у него на груди, чтобы запомнить, как зовут доктора–благодетеля.
— Кстати, не забудьте посетить меня через месяц на всякий случай. Возможны нежелательные отклонения в психике, хотя такое и маловероятно.
* * *Я так и не навестил доктора в срок, а через полгода здание научного института было не узнать — евроотделка и банковский гламур. Вместо вывески НИИ — рекламные зазывалки на стене у входа — фирмы, фирмочки, фирмушки. Окна все до единого светятся — сдали–таки все помещения в аренду.
— С вашего здания уже сняли режим секретности?
— А ты кто такой, чтоб меня спрашивать? — рыкнул в ответ секьюрити с ручным металлодектором.
— Мне бы Алексея Петровича увидеть.
— Кто таков?
— Ваш же охранник.
— Таких нету.
— А ученые остались?
— Начисто повывелись и больше не вернутся, как блохи после дезинфекции. Теперь тут сплошная коммерция, конфекция и консумация. Так что вали отсюда нах.
— А может, еще скажешь, что я и стоять тут не имею права? — я шагнул вперед и слегка толкнул его плечом. — Комитет государственного контроля давно тут не бывал с проверкой? Недавно? Так можно и департамент финансовых расследований пригласить. А то еще комиссию бизнес–ассоциации по деловой этике, если районной прокуратуры мало покажется.
— Вася, остынь и сникни!
С лестницы к нам на проходную сбежал не офисный хомяк, а целый бобр, весь как с обложки гламурного издания.
— Отведи уважаемого господина в зону рекреации, угости коньячком, ну, там еще бутербродик с икоркой предложи, а потом вызови ему такси за счет заведения. И вообще, разуй глаза да оценивай взглядом профессионала, кто перед тобой! — он ткнул пальцем в рекламный плакат на стене с моей самодовольной физиономией.
Я не забыл, что доктор медицинских наук предупреждал меня о возможных осложнениях с психикой после эксперимента. Надо сказать, что неожиданные поведенческие реакции все–таки проявились.
Не далее как позавчера я за полчаса до хрипоты сорвал голос от крика, но убедил–таки пять сотен вооруженных спецназовцев не трогать протестное шествие пенсионеров. Они не вмешивались в ход митинга, мало того, половина вооруженного контингента еще и присоединилась к нам. Когда же другое подразделение, в черном камуфляже, с щитами и дубинками, пробилось ко мне сквозь толпу, спецназовцы в синей форме отбили меня и на руках отнесли к трибуне.