Кристина растянулась по кровати и, свесив ногу на пол, смотрит на меня.
– Раньше вы все время были вместе, – продолжаю я. – Не то, что сейчас.
Сегодня хорошая погода, солнечный свет просачивается сквозь белые занавески. Наше жилище пахнет прачечной, обувью, потом и утренним кофе. Некоторые койки аккуратно заправлены, другие оставлены со скомканными простынями. Хотя большинство из нас принадлежали к фракции лихачей, меня поражает, насколько мы разные. У нас отличаются привычки, темпераменты, взгляды на жизнь.
– Ты, кончено, мне не поверишь, но он, знаешь ли, скорбит, – произносит Кристина и нехотя приподнимается на локтях. – Мне с ним скучно. Кроме того, он же Юрайя.
– Ну и что? Он симпатичный.
– Да, он – красивый, но с ним ни о чем нельзя разговаривать всерьез, – возражает Кристина. – Я сама люблю посмеяться. Но мне нужны отношения, которые для нас обоих что-нибудь бы да значили.
Киваю. Потому что понимаю, что она имеет в виду. Мы с Тобиасом сами такие.
– И потом, – продолжает она, – не всякая дружба превращается в роман. Например, если ты заметила, я пока не кидаюсь на тебя с поцелуями.
– Точно, – смеюсь я.
– Сама-то где пропадаешь? – подмигивает мне Кристина. – Небось с Четыре? Сложением с ним занимаетесь? Или умножением?
Прикрываю лицо руками.
– Самая плохая шутка, которую я когда-либо слышала.
– Не увиливай.
– Не светит нам никакое «сложение», – мрачно говорю я. – Во всяком случае, сейчас. Он слишком расстроен своим так называемым «генетическим ущербом».
– Ага, – Кристина садится на кровати.
– А ты что думаешь? – интересуюсь я.
– Не знаю. Ну, я бы тоже разозлилась на его месте, – она хмурится. – Кому понравится, если тебе говорят, что ты не в порядке? Особенно, если связано с генами.
– То есть ты считаешь, что вы с ним действительно поврежденные?
– Да. Это вроде как болезнь… И они могут разглядеть ее в наших генах. Ты что, не согласна?
– Но ведь не бывает так, что один набор совершенно поврежден, а другой – нет, – отвечаю я ей. – Гены, ответственные за голубые глаза, и гены, ответственные за карие, они ведь тоже разные. Но ты же не называешь голубые глаза «поврежденными»? Это смахивает на то, что кто-то произвольно решил, что один тип ДНК плохой, а другой – хороший.
– Но утверждение, что характер у «ГП» – хуже, основывается на определенных доказательствах, – возражает Кристина.
– У человека могут быть самые разные причины, – фыркаю я.
– Чего я с тобой спорю? Ведь я бы сама предпочла, чтобы ты была права, – усмехается Кристина. – Но почему бы куче умников, типа ученых из Бюро, не определить настоящую причину дурных наклонностей?
– Положим, – гну я свою линию. – Но ум здесь ни при чем, люди всегда видят только то, что хотят.
– Тогда у тебя тоже предвзятое мнение, – замечает она. – Ведь у тебя есть друзья и парень с генетическими проблемами.
– Возможно.
Я и сама далеко не уверена в правильности своей позиции, но настаиваю на своем.
– Какой смысл верить в генетические повреждения? Что, информация поможет мне лучше относиться к другим людям? Нет. А вот относиться хуже – запросто. Видишь, как она подействовала на Тобиаса, заставила его усомниться в себе. Тут нет никакой пользы.
– Ты веришь во что-то не потому, что так твоя жизнь делается лучше, а потому, что это – правда, – говорит она.
– Но, – размышляю я вслух, – ведь сама вера того стоит, верно?
– Вот он – способ мышления лихачей, – бросает Кристина и делает паузу. – А мне по душе стиль правдолюбов. Боже мой, мы же вообще не в состоянии избежать деления на фракции.
– А может, нам и не нужно избавляться от этого.
В комнату вваливается Тобиас, бледный и измученный. Его волосы торчат во все стороны, – похоже, он сегодня не причесывался, он и одет как вчера. Похоже, он спит, не раздеваясь, с того самого дня, когда мы пришли в Бюро. Кристина встает.
– Ладно, я покину вас здесь… в этой пустыне. В печальном уединении, так сказать, – она широким жестом показывает на пустые кровати и хитро подмигивает мне.
Тобиас улыбается мне, но сомневаюсь, что он рад меня видеть. Вместо того чтобы сесть рядом, он замирает у моей раскладушки, теребя подол своей мятой рубахи.
– Надо поговорить, – произносит он.
– Хорошо, – отвечаю, чувствуя в сердце иглу страха.
– Только пообещай, что не будешь злиться.
– Я не даю глупых обещаний, – парирую я, но мое горло сжимается.
– Знаю, – он, наконец, садится на свою разворошенную постель.
– Нита подложила мне под подушку записку, – начинает он, избегая смотреть мне в глаза, – она назначила мне встречу.
Я выпрямляюсь, чувствуя, как жар гнева распространяется по моему телу. Представляю себе, как Нита прогуливалась с моим другом. Она симпатичная: у нее миловидное лицо и вызывающая походка.
– Значит, красивая девчонка назначает тебе свидание посреди ночи, и ты охотно соглашаешься? – взвиваюсь я.
– Нет, ты неправильно поняла, – поспешно говорит он. – Она просто решила кое-что показать мне. Она не верит в генетические повреждения. У нее есть план, как ослабить власть Бюро и дать «ГП» те же права, которые есть у «ГЧ». Мы ездили на Окраину.
И он рассказывает мне о подземном туннеле, ведущем на улицу, о полуразрушенном пригороде и о беседе с Рафи и Мэри. Сообщает о войнах, информацию о которых скрывает правительство, и поэтому никто не может узнать, что «генетически чистые» сами способны на невероятное насилие. Кроме того, оказывается, что «ГП» живут в мегаполисах, где правительство имеет очень мало реальной власти.
Однако мои подозрения относительно Ниты и не собираются утихать. Наверное, они связаны с моими инстинктами, которым я привыкла доверять, или вызваны обычной ревностью. Тобиас умолкает и смотрит на меня с надеждой. Я поджимаю губы, пытаясь принять какое-то рациональное решение.
– Откуда тебе знать, что она не врала? – осведомляюсь я наконец.
– Но Нита обещала представить мне доказательства. Сегодня вечером. Трис, я хочу, чтобы ты пошла со мной, – добавляет он и берет меня за руку.
– А как к этому отнесется твоя Нита?
– Мне-то какое дело? – его пальцы сжимают мою ладонь. – Если ей требуется моя помощь, пусть она смирится с таким раскладом.
Смотрю на изношенные манжеты его серой рубашки и вытертые джинсы. Мне совсем не хочется встречаться с Нитой, ведь ее генетические повреждения сближают ее с Тобиасом. Но для него это важно, потом и мне самой надо понять, настолько ли серьезна вина Бюро.
– Хорошо, – ворчу я. – Только, по-моему, она заинтересована не в твоем генокоде, а в твоей персоне.
– Никто мне не нужен, кроме тебя.
Он гладит меня по голове и приникает к моим губам. Его слова и поцелуй успокаивают меня, конечно, но беспокойство полностью не исчезает.
25. Тобиас
После полуночи мы с Трис направляемся в холл Отеля. Нита ждет нас в атриуме, среди одомашненной экзотики, цветущих в горшках растений. Когда Нита замечает рядом со мной Трис, ее лицо вытягивается, будто она съела что-то кислое.
– Ты обещал молчать, – выпаливает она, вместо приветствия кивая на Трис. – Так-то ты ее защищаешь?
– Я передумал.
Трис сухо смеется.
– Вот, значит, как? Ловко, молодец.
Я удивлен. Значит, просьба Ниты являлась попыткой мной манипулировать. Это немного пугает. Вообще-то я могу легко догадаться о скрытых мотивах человека, но я слишком привык к своей потребности защитить Трис, особенно после того, как почти потерял ее. Поэтому, как только запахнет опасностью, я сразу теряю голову. Кто знает?..
– Глупости, – вздыхает Нита устало.
Она проводит рукой по лицу, чтобы откинуть волосы назад. Вряд ли мы поймали ее на месте преступления. Может, она и не лгала вовсе.
– Вас обоих арестуют, если выяснится, что узнали обо этом и не доложили, куда следует. Я думала, будет лучше уменьшить риск.
– Теперь уже поздно. Здесь Трис. В чем проблема?
– Ни в чем. Нечего мне ультиматумы предъявлять. Ладно, пошли, – морщится Нита.
Втроем мы шагаем по тихой Резиденции в лабораторию. Никто из нас не произносит ни слова, я слышу только скрип ботинок да редкие голоса, доносящиеся издалека. Чувствую, что мы делаем что-то запретное, тайное.
У двери в лабораторию Нита останавливается и сканирует свой значок. Мы переступаем порог, минуем комнаты генной терапии и продвигаемся в самое нутро Резиденции, где я еще никогда не бывал. Тут темно и безлюдно, из-под наших ног взлетают клубы пыли.
Нита толкает плечом очередную дверь, и мы оказываемся на каком-то складе. Вдоль стен выстроились унылые металлические ящики, на каждом наклеена бумажка с номером, написанным выцветшими чернилами. В центре комнаты – лабораторный стол с компьютером и микроскопом. За ним сидит молодой человек со светлыми волосами.
– Тобиас, Трис, познакомтесь – мой друг Реджи, – представляет Нита. – Он, кстати, «ГП».