— О, — вырвалось у Барни. Поправив очки, он вгляделся в амулет.
— Кролик — это не сокол, — продолжил Милтон.
— Абсолютно верно, — согласился Хэнк. — Говорю вам, это была кошмарная ночь, и мерзавец Пит заплатит за каждую минута ада, в который он меня вверг. В городе кролику делать нечего.
— Даже кролику-оборотню, — улыбаясь, ввернул Хэнк.
— Да, сэр. Несколько раз меня чуть не раздавили машины, одичавший кот загнал меня в глухой проулок, откуда я еле ноги унес, потом за мной гналась собака. Но дети, эти вонючие маленькие паршивцы, вот уж кто задал мне жару. Одни бросали в меня камнями, другие хотели поймать и посадить в клетку, как домашнюю зверушку. Все чертову ночь я только бегал, бегал и бегал. — Он шумно вздохнул. — И теперь у меня чертовски болят ноги. Клянусь, когда придет Пит, я заставлю его забрать этот амулет, иначе не увидеть ему следующего восхода солнца. Барни Дэйл все вертел амулет в руках.
— Тут нет кролика.
— Что? — повернулся к нему Милтон.
Барни положил диск на стойку.
— Посмотрите сами. Кролика нет. Я подумал, что изображения животных имеют какое-то отношение к действию амулета. Понимаете? Если б здесь были изображены сокол, за ним кролик, улавливаете мою мысль? Тогда мы могли бы предугадать, каким будет следующее перевоплощение. Только кролика нет. Вот какая-то птица, вот волк, большая кошка, еще какие-то хищники, но кролика нет. Я думаю, эти изображения только украшают амулет.
В горле у Милтона что-то булькнуло.
— Украшают. Возможно. Готов спорить. Пит тоже превращался в кролика. Он знал, что меня ждет, когда всучивал мне амулет. Я его прибью.
Барни взглянул на часы.
— Извините, но у вас могут возникнуть некоторые трудности.
Милтон уставился на него.
— Неужели ты думаешь, что мне не удастся справиться с таким мозгляком, как Грязный Пит?
— Боюсь, что да. Хэнк говорит, что Пит придет за пару часов до закрытия. — Барни вновь сверился с циферблатом. — Если я не ошибаюсь, луна взойдет через сорок минут. Задолго до часа закрытия бара. Если вы сказали нам правду, вы станете кроликом задолго до появления Пита.
Милтон застыл, словно пораженный громом.
— О дерьмо. — Он бешено завертел головой. — Хэнк, ты должен мне помочь. Позволь мне остаться здесь до зари. Второй ночи в городе я не переживу.
Хэнк пожал плечами. Давно посетители не доставляли ему такого удовольствия.
— Для завсегдатаев я готов на все. В холодильнике у меня есть салат. Пожалуй, мы сможем заключить на тебя несколько удачных пари, если придет кто-нибудь еще.
Барни взял амулет со стойки.
— У меня есть другое предложение. Я куплю его у вас.
Глаза Милтона едва не вылезли из орбит.
— Ты что?
— Я его куплю, — повторил Барни. — Вы сказали, пятьдесят долларов? Пожалуйста. — Он достал бумажник, извлек из него две двадцатки и десятку, положил на стойку. — Берите деньги и можете забыть об амулете. Вы не перевоплотитесь, а когда появится ваш друг, сможете избить его в кровь. — Он поднял амулет, похожий на золотое колесо с молочно-белой ступицей. — Так что вы на это скажете?
Милтон долго смотрел на Барни, потом расхохотался и схватил деньги.
— Дружище, он твой! Черт, я не знаю, что ты задумал, но я больше не хочу оказаться в шкуре кролика. Я даже угощу тебя пивом.
Барни сунул амулет в карман и слез со стула.
— Спасибо, но, к сожалению, я должен откланяться. Пора домой. Иначе меня убьет жена. — Он улыбнулся и двинулся к двери.
— Барни, подождите, — крикнул вслед Хэнк. Его разбирало любопытство.
— Что вы задумали?
Барни широко улыбнулся.
— Это же произведение искусства. Держу пари, оно стоит больше пятидесяти долларов, даже если и не обладает магической силой.
— А если обладает? — спросил Хэнк. — Вы не боитесь перевоплощения?
Барни пожал плечами.
— Честно говоря, нет. Видите ли, я собираюсь подарить амулет жене. Из нее получится прекрасная крольчиха, — он хохотнул. — Счастливо оставаться, господа. Увидимся завтра.
Со стоянки донесся шум отъезжающей машины.
— Бедную женщину ждет сюрприз. — Милтон протянул Хэнку двадцатку: — Смешай мне еще один.
— Ты будешь ждать Пита?
— Конечно, — кивнул Милтон. — Полагаю, я его все равно прибью за прошлую ночь. Я имею на это полное право, не так ли?
Хэнк улыбнулся и пожал плечами. Милтон уже принялся за третьего «кузнечика». К приходу Грязного Пита он наверняка забудет про свои угрозы.
Полчаса спустя Милтон оторвался от бокала.
— Слушай, а дождь-то кончился.
Хэнк прислушался.
— Пожалуй, ты прав. — И тут его уши уловили другой звук: приближающегося автомобиля, причем автомобиля старого, с прогоревшим глушителем, который уже давно ничего не глушил. Взвизгнули тормоза, двигатель кашлянул и заглох. Хэнк все понял: приехал Грязный Пит. «Паршивый я экстрасенс», — подумал он.
Милтон с любопытством посмотрел на Хэнка, но не успел справиться, кого там еще принесло, потому что открылась дверь и в бар вошел Грязный Пит, невысокий, тощий, в джинсах и куртке, с длинными, до плеч, светлыми волосами.
— Привет всем! — весело воскликнул он. — Знаете, что случилось? Из-за дождя прервали матч. Здорово, Хэнк. Здорово, Милт.
Милтон медленно повернулся к нему.
— Явился, значит. Готовься к смерти. — Он слез со стула и двинулся к Питу, сжав кулаки.
Пит продемонстрировал отменную реакцию. Мгновенно бросился к двери и выбежал на автостоянку. Милтон с яростным ревом последовал за ним. Хэнк вздохнул и достал из-под стойки бейсбольную биту. «Ну и работенка у меня», — вздохнул он. И поспешил на автостоянку, дабы предотвратить избиение Пита.
Пит мчался к своему автомобилю, но Милтон не уступал ему в скорости и настиг его в тот самый момент, когда Пит открывал дверцу. Развернул его к себе лицом, схватил за грудки, поднял в воздух. Грязный Пит кричал и пинался.
— Я собираюсь тебя убить, сукин ты сын, — прорычал Милтон и с силой шарахнул Пита о капот его автомобиля.
— Эй, Милтон, — обратился к нему Хэнк. — Хватит. Ты же знаешь, я этого не допущу.
— Думаешь, это смешно — превращать меня в кролика? — рычал Милтон. — А я вот превращу тебя в отбивную, и мы посмотрим, так ли это весело.
— Милтон, — в голосе Хэнка зазвучала угроза, — прекрати. Побаловались и будя.
— Отпусти меня! — вопил Пит. — Псих! Я ничего не знаю ни о каком кролике!
Милтон улыбнулся и занес над Питом кулак.
— Милтон! — проревел Хэнк и ударил битой по переднему левому крылу машины Пита. Звук получился громким.
Милтон вздрогнул и посмотрел на Хэнка. Тот поднял биту.
— Отпусти его.
Милтон нахмурился и отпустил Пита.
— О черт. Я не собирался убивать его. Хотел лишь немного проучить.
— Ты его проучил, — процедил Хэнк. Грязный Пит не зря получил такое прозвище. Грязные, многократно порванные и заштопанные джинсы и куртка, давно не мытые волосы, автомобиль-развалюха, изготовленный двадцать лет тому назад, когда-то красный, а теперь на три четверти перекрашенный в серый цвет. Пит так и не удосужился довести дело до конца. Оставаясь на капоте, Пит сел, тяжело дыша.
— О Боже! Псих! Что на тебя нашло?
Ответил ему, однако, Хэнк.
— Милт говорит, что проданный тобой амулет превратил его в кролика. Ему это не понравилось,
— Чертовски верно, не понравилось, — подтвердил Милтон.
— В кролика? Быть такого не может. Он превращает в сокола. И я испытал это на себе. Он может превращать человека в птицу, и ни в кого более.
— Я могу отличить птицу от кролика. Он превратил меня в ушастого кролика, сукин ты сын.
Грязный Пит в задумчивости почесал бороду.
— Это интересно. Получается, что с изменением владельца меняется и характер его действия. Может, все дело в тех животных, что изображены…
— Как бы не так, — фыркнул Милтон. — Мы с этим разобрались. Животные изображены для красоты. Кроликов там нет.
На лице Пита отразилось недоумение.
— Тогда не знаю, что и… хотя… подождите… Может, ключ лежит в характере человека. Я по натуре вольная птица, поэтому амулет превратил меня в сокола, а ты… — тут он запнулся, поняв, куда может привести окончание фразы.
Понял это и Милтон и вновь схватил Пита за грудки.
— Ты хочешь сказать, что я по натуре кролик? — проревел он. — Черт побери, ты за это умрешь!
Хэнк выругался, и его бита во второй раз опустилась на крыло.
— Прекратите!
Милтон что-то пробурчал и отпустил Пита. Тот покачал головой.
— Посмотри, что ты сделал с моей машиной! — завопил он. Второй удар оставил на бампере изрядную вмятину. — Тебе что, силу девать некуда?
— Извини, — ответил бармен. — Я поставлю тебе рюмку за счет заведения. Никто не заметит, что на твоем рыдване стало одной вмятиной больше. Его давно пора отправить на свалку, и ты это знаешь не хуже меня.
— Это же классическая модель, — Пит провел рукой по крылу. Затем слез с капота. — Три рюмки. Я настаиваю. Это классическая модель.