Была, правда, одна женщина из офиса Элиота Смита, Кара Лэнг. Она подошла к Сильвине.
— Я думаю, мы сможем помочь вам специалистами по информации, — сказала она. — Но мне кажется, вы далековато заходите с этим тотемным столбом… Не потому, что мы не считаем вашу работу важной. Просто с точки зрения целесообразности… — Она помолчала, подбирая слова. — Нас больше всего интересует та часть вашей программы, которая относится к практическому жизнеобеспечению. Техническая поддержка полностью автоматизирована, как вы сами говорите. Прошло уже семьдесят или восемьдесят лет. Мы уверены, что у вас все в порядке.
— Но это не совсем так! Если какая-то необходимость загонит нас всех в контейнеры прямо сейчас, семьдесят пять процентов тех, кто подвергнется криптобиозу, выживет. Но у нас на борту тысячи человек, которых просто нельзя отправлять в боксы, это дети и старики. Некоторые из старейших — наш самый ценный резерв! Ваш начальник тоже перешагнул сегодняшний возрастной ценз криптобиоза!..
— Я напомню ему об этом. Но знаю заранее, что он ответит.
— Женщины и дети — в лодки, — вставил Дэн. — Сабли наголо, вперед!
— Что-то в этом духе. — Она повернулась к О'Хара: — Марианна, скольких специалистов по информатике вы встречали в последние дни?
— Ни одного. Ни одного с июля.
— Понимаете? Я лично отдаю приоритет восстановлению Шекспира, и Моцарта, и Диккенса. Мы должны вернуть людям возможность наслаждаться прекрасным. Это означает, что сейчас почти все информатики обливаются потом в ОГИ. Как только все повреждения удастся ликвидировать, мы сможем взяться за другие направления….
Так продолжалось еще некоторое время. О'Хара с интересом следила за перепалкой, но ее больше интересовал сам процесс, чем предмет спора. Ее лично это не касалось. Криптобиотики, вынырнувшие из полувековой тьмы, морщинистые, бледные, жалкие, сильно напугали ее в детстве. Это впечатление оказалось таким ярким, что настроило Марианну против проекта в целом.
По ней, так лучше сделать вдох поглубже и шагнуть с трапа.
Глава 3
СКРОМНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ РУКИ И СЕРДЦА
15 августа 99 года (25 Мухаммеда 295).
Обычно я за словом в карман не лезу, но когда Сэм подкатил ко мне сегодня, просто потеряла дар речи. Ну и сюрприз!
Должна заметить для вас, еще нерожденные поколения, что подарки — типичное излишество в условиях нашей псевдоэкономии, по крайней мере — преподношение предметов. Нам было разрешено взять на борт только два килограмма личных вещей. Другими словами, здесь каждому принадлежит все.
Тем не менее каждый может сделать что-то своими руками. В компьютере хранится список всего, что предназначено для переработки. Если вы в состоянии придумать применение для какой-то поломанной вещи, можете ходатайствовать, чтобы вам ее выдали. Так, Сэм месяцами собирал кусочки и детали, а потом собрал из них музыкальный инструмент. Это выгнутый трапецоид, боковые стороны и низ которого — блестящие металлические стержни. А выгнутая верхушка — кусочек золотистого дерева. Земного дерева. Из Нью-Йорка, где мы стали любовниками в эпоху отчаяния.
И кажется, так будет снова. Это еще один аспект, заставивший меня онеметь. Мы работали вдвоем над литературным проектом большую часть года, и он ни разу не позволил себе намека на нечто романтическое, хотя я-то многое себе позволяла, просто чтобы напомнить — не такая уж я недотрога! Он предпочитал не разглагольствовать о сексе, даже когда мы именно этим и занимались.
Ему хочется большего, чем секс. Он хочет жениться на мне, присоединиться к нашей линии.
Я сказала, что должна подумать, а потом спросить остальных. Такие решения должны быть единогласными, а я не чувствовала уверенности, что Дэн и даже Джон согласятся принять Сэма в семью.