Раш знал, что дракон символизирует плодородие и энергию, а потому с интересом наблюдал за ним, обдумывая собственный план по уничтожению Сарны. Не забывал он и о Новом годе. Итак, желтый цвет ассоциируется с элементом земли. Есть о чем подумать. Затянувшееся молчание нарушил Сунь-Цзы:
— Какому правителю нравится говорить об отсутствии единства в его государстве?
— Дангран, Небесная Мудрость, — согласился Раш. Конечно. Он положил в рот еще один кусочек хлеба и снова посмотрел через стекло на колышущегося вдали дракона.
— В таких обстоятельствах правитель нервничает, — продолжал Сунь-Цзы намеренно негромко, чтобы его слышал только Раш. Теперь он говорил четко и ясно, без малейшего намека на опьянение. — Достаточно вспомнить, например, как моя тетя Кэндис пробралась в Шиан, убила мою мать и исчезла. Она даже посоветовала мне не очень удивляться тому факту, что во дворце у нее было больше сторонников, чем у моей матери. Кэндис и платила им больше.
Сладкий хлеб во рту превратился вдруг в черствую безвкусную корку. Во рту пересохло, а жевать стало намного труднее. Раш повернулся к Сунь-Цзы — канцлер пристально смотрел на него.
— Можете представить, что сделала бы моя мать на моем месте? Не сомневаюсь, что она устроила бы кровавую чистку и укрепила свою власть. А Кали? Вы сами заметили, что она во многом пошла в мать и, вероятно, поступила бы примерно так же, заняв Небесный Трон. Особенно если бы узнала имена…
Теперь Ион Раш нисколько не сомневался в том, что Сунь-Цзы имеет доказательства его причастности к проникновению Кэндис Ляо в Шиан. Мастер Имарры чувствовал на себе пронизывающие взгляды коммандос. Его Дом, его воины остались где-то далеко. Но если канцлер собирается вынести ему смертный приговор, то нужно взять себя в руки и встретить неизбежное со всем достоинством занимаемого им положения. Он твердо посмотрел в зеленые немигающие глаза Сунь-Цзы.
Канцлер повернулся к окну. Хвост дракона уже исчезал за воротами вместе с последними фонариками, и на лице Сунь-Цзы появилось задумчивое выражение.
— Знаете, Мастер Раш, что мне нравится в праздновании Нового года? — спросил он, переходя на легкий, почти беспечный тон.
— Что, господин?
— Согласно китайской традиции, это время все начинать заново. Не забывать и не прощать. Но беды прошлого года остаются в прошлом, а мы смотрим в будущее. Смотрим с надеждой.
Ион Раш кивнул. Сунь-Цзы бросает ему спасательный круг?
— Восхитительное чувство, Небесная Мудрость.
— Кроме того, разве вы не Мастер Имарры? — Канцлер снова понизил голос до доверительного полушепота. — Разве вы не делите с канцлером власть над Домами Воинов?
«Теоретически», — подумал Раш. Но момент для выражения несогласия был явно неподходящий. Он кивнул.
— А раз вы преданный воин Конфедерации Капеллы и лояльны лично мне, тогда мне нечего бояться, не так ли? — Сунь-Цзы не ждал ответа — вопрос был явно риторический.
Мастер Имарры уже обдумывал невысказанное предложение.
«Посвятив себя и Дом служению Сунь-Цзы, я смогу продолжать служить и Конфедерации».
Раш наверняка бы ответил отказом на подобное предложение, если бы его сделала Романо Ляо. Вероятно, он отверг бы и предложение ее предшественника, Максимилиана. Но Сунь-Цзы… С ним все обстояло по-другому.
— Прищемите их, — приказал канцлер, не уточняя, кого именно имеет в виду. Его губы едва заметно дрогнули в некоем подобии улыбки. — Я еще немного пошата юсь, а потом уйду. Это придаст Кали и ее сторонникам смелости. Наши агенты справятся с предателями, окопавшимися в Управлении. Вам нужно держать в узде Дома Воинов. И не допустите, чтобы Сарна воткнула кинжал нам в бок. Остальным я займусь сам.
— Эту задачу я решу, — пообещал Раш. — Вопрос лишь во времени.