– Что случилось, Санкрист? – Его голос заметно дрожал. Я молчал, зная, что мой будет дрожать ничуть не меньше. Или даже больше.
Замок впервые повел себя иначе, не так, как за последние две с половиной сотни моих лет. Он впервые вернулся в мир Эммера до того, как исчез призванный для меня собеседник.
– Не знаю, – говорить ровным тоном стоило мне немалых усилий.
Я нарочито медленно отложил книгу, встал и подошел к окну. И замер. Я знал это место… то самое место, где под моим руководством тридцать лет возводились проклятые стены замка. Хотя «под моим руководством» – это сильно сказано. К чему обманывать себя, уж я-то знал, кто на самом деле указывал единственно правильное место, куда следовало положить тот или иной камень.
Вечерело. Черные деревья отбрасывали длинные тени… в прошлом здесь не было леса. Вернее, был – но строители вырубили его подчистую. Не для замка – просто на дрова для костров. Тридцать лет – немыслимо долгий срок. Восемьсот лет – срок еще больший… лес успел вырасти заново.
В нескольких десятках шагов от дверей замка, возле неглубокой ниши в скале, горел костер. У огня сидели люди – двое взрослых и ребенок. Мне показалось, что взрослые – мужчина и женщина, но с такого расстояния говорить с уверенностью было невозможно. Там, за несокрушимыми стеклами окон, было холодно, и люди порядком закутались в меха. И смотрели в сторону замка, хотя и не бежали к нему, как того следовало бы ожидать. Может, замок ошибся и эта троица не намерена войти в двери?
А Леердела рядом уже не было – он мчался вниз по лестнице, каждое мгновение рискуя свернуть себе шею на слегка скользких ступенях. Я усмехнулся – он так и не поверил, что выхода из замка нет. И быть не может… Это проклятое Творение никогда не отпускало свои жертвы. Не отпустит и сейчас.
– Санкрист! – раздался снизу пронзительный вопль. – Двери открыты!
Я хотел было сказать что-нибудь ехидное, но вдруг… меня охватило странное ощущение. Что-то звало меня, тянуло наружу. И это странное чувство принесло с собой уверенность, что именно сегодня я сумею переступить порог. Даже не знаю, сколько времени я так и простоял у окна, вслушиваясь в непривычные, чуждые мне желания. Наверное, довольно долго.
Что-то загромыхало, разбилось, рассыпалось. Я оглянулся и удивленно уставился на Леердела. А тот не терял времени даром – уже натянул на себя свою старую одежду и теперь лихорадочно набивал объемистый мешок всем, до чего мог дотянуться. Золотые подсвечники, резные шкатулки, книги в украшенных самоцветами переплетах. Все, что представляло, по мнению торговца, наибольшую ценность, тут же отправлялось в его… нет, это, пожалуй, даже не мешок. Скорее вьюк. Как он намерен утащить такую тяжесть?
Только тут я понял…
– Ты меня грабишь? – В моем голосе скорее звучал смех, чем угроза.
– Именно, – буркнул он, старательно пытаясь найти место для еще одного ларца из резной кости. В нем лежали тщательно вырезанные из драгоценных камней фигурки воинов для игры, придуманной сумасшедшим Императором Унгартом Вторым. Очень дорогие фигурки, а если принять во внимание, что они были довольно старыми уже в мое время, сейчас их цену трудно было предсказать. – Я намерен бежать отсюда как можно быстрее, Санкрист. И не говори мне, что будешь жалеть об этих безделушках.
– Жалеть не буду, – усмехнулся я. – Но с чего ты решил, что сумеешь выйти?
– Я это уже сумел, – фыркнул он. – Дверь открыта… я вышел.
– И вернулся? – В первый момент я даже не осознал смысл его слов. Меня просто поразила невероятная жадность этого человека… Выйти из тюрьмы – и вернуться, рискуя остаться здесь навсегда? Ради золота и прочего добра?
– Санкрист, пойми, – он говорил торопливо, словно опасался, что ему заткнут рот, – я ухожу. Прикажешь все это бросить – брошу. Ты хозяин, а я все-таки гость, и законы гостеприимства нарушать не намерен. Если сумеешь выйти – половина этого мешка твоя. Не сумеешь… так неужели пожалеешь для меня несколько побрякушек?
Но я уже не слушал. Мне было безразлично, на что именно успел наложить руку торговец и что еще он намеревался прикарманить. Пусть его, вся эта золотая мишура и в самом деле была мне безразлична. Пусть заберет хоть все сразу, пусть даже завладеет замком – лишь бы я сумел выйти.
Дверь. Лестница. Я бежал, скользя и задыхаясь, цепляясь за стены и перила, отчаянно боясь упасть. Вот и порог, который я перешагнул два с половиной века назад по своему счету и восемь – по счету Эммера. Как же страшно сделать последний шаг – а вдруг, как и раньше, я наткнусь на незримую, но непреодолимую преграду? И вновь, в который уже раз пойму, что по-прежнему остаюсь пленником.
Я сделал этот шаг. Преграды не было.
Замок отпустил меня.
* * *Длинная вереница телег тянулась на несколько лиг. Провиант, фураж, вода – то, без чего немыслимо существование армии, какие бы мужественные сердца ни бились под кирасами воинов. В телеги были запряжены быки – всех лошадей, годных под седло, отдали кавалеристам, которых в армии теперь насчитывалось около полутора тысяч. Немного – но вполне достаточно, чтобы обеспечить сильный авангард и надежное боковое охранение. Благодаря этим всадникам солдаты шагали налегке – оружие и доспехи были без опаски сложены на телеги, близко, только руку протянуть.
Они шли седьмой день. Четырнадцать тысяч пехотинцев, две сотни боевых магов, сорок рыцарей-светоносцев, пять сотен тяжелой и десять – легкой кавалерии. Армия достаточно сильная, чтобы заставить воспринимать себя серьезно. Так во всяком случае считал арДамал. Сейчас он ехал, как подобает умному полководцу, в середине колонны, в самом защищенном ее месте. Рядом с ним покачивалась в седле Бетина Верра. Обруч магистра Ордена по-прежнему сиял на ее лбу – блестяще исполненное посольство было оценено командующим по достоинству, хотя он не преминул заметить, что этот ранг по-прежнему временный. Бетина лишь кивнула – она понимала, что статус магистра слишком высок, чтобы получить его всего лишь за одно удачное задание. Или даже за десяток. Многие идут к этому рангу годами, а кое-кто – и всю жизнь.
– Вчера разъезды снова наткнулись на имперцев.
– И они опять бежали? – Бетина заранее знала, что услышит в ответ.
– Разумеется. Генерал Седрумм, командующий легкой кавалерией Империи, не станет зря губить своих парней, бросая их в атаку на многократно превосходящего врага. В задачу разведчиков входит оценить наши силы, а не пытаться пустить нам кровь.
– Когда мы будем у стен Торнгарта?
– Послезавтра к вечеру. Если будем сохранять прежний темп. Но я думаю, что это непредусмотрительно.
– Империя не попытается выдвинуться нам навстречу?
– Ни в коем случае. – АрДамал выглядел самой убежденностью. – Местность в непосредственной близости от Торнгарта весьма удобна для обороны, генерал Ульмир не упустит такой возможности. Если бы армией безраздельно командовал Седрумм или тот же Ви, я мог бы надеяться выманить их на равнину. Но Ульмир не станет рисковать своей драгоценной пехотой, расположившейся на холмах.
– Тем более что они и так сильнее?
– Да, – коротко буркнул он.
Численно имперцы превосходили инталийскую армию не так уж и намного – если верить сообщениям, поступающим из осажденного города. В последнее время имперцы штурмовали стены вяло, без энтузиазма. Такое поведение могло свидетельствовать либо о том, что осада подходит к концу, либо о том, что осаждающие ожидают подхода новых сил. Последнее могло оказаться для города фатальным. АрГеммит не проявлял особой нервозности или паники – он просто сообщил, что заурядные атаки крепость выдержит, но для отражения серьезного штурма сил недостаточно.
– Как бы там ни было, я намерен немного придержать войска. Видите ли, Бетина, имперцы нас не атакуют первыми. Слишком не выгодно. Индарские клинья, гвардия Императора, тяжелая кавалерия… они сильнее нас, но Ульмир не захочет терять ни одного преимущества, даже самого малого. Империя займет оборону на холмах – так, чтобы не подпустить нас к городу. И мы вынуждены будем играть по их правилам. Поэтому я предпочитаю подойти к столице ближе к концу дня. Организовать лагерь, укрепить его…
– И если уж начинать атаку придется нам, то лучше, если солдаты как следует отдохнут.
– Именно так.
Бетина представила себе предстоящую битву. Или вернее бойню – поскольку как еще можно назвать сражение армии, состоящей преимущественно из ополченцев, против кадровых частей имперской армии, полных сил и ожидающих боя. Алые маги способны предоставить инталийцам некоторое преимущество. Не слишком большое – на стороне противника тоже найдется, кому повелевать стихиями.