Санкрист альНоор другом не был. Оставалось надеяться, что и врагом он тоже не станет. Не с чего враждовать.
Немаловажное значение имел и тот факт, что Консул, сидящий у костра напротив гостя, зябко кутался в плащ, выставив напоказ медную пряжку, так не подходившую для мужчины. Таша изо всех сил старалась смотреть в сторону – но все равно ощущала, как всю ее душу постепенно охватывает состояние покоя и дружелюбия.
Пятый и последний человек сидел у костра молча. Он задал один вопрос – уточнил, какой нынче год. А после лишь тупо смотрел на огонь. Седой на вопрос о необычной молчаливости своего спутника пояснил:
– Его зовут Дроган Леердел. Он купец. Когда мы встретились, у него была дочь… совсем ребенок. Сейчас она старше отца.
– Разве такое возможно? – Альта переводила удивленный взгляд с седого на Дрогана и обратно.
– Даже я не знаю, на что способен Высокий замок, – усмехнулся маг, плотнее запахивая потрепанную куртку Блайта.
Таша чуть заметно улыбнулась. Древний маг появился в распахнутых дверях своего замка совсем не так величественно, как она ожидала. Нет, он выскочил наружу с такой быстротой, словно всерьез опасался – еще мгновение и створки из красного дерева захлопнутся, отрезая ему дорогу на свободу. Вероятно, ходить по скользкому он порядком отвык, поскольку тут же потерял равновесие и покатился по камням. А еще мгновением позже его одежда – роскошный камзол из шитой золотом вишневой кожи начал таять, распадаться хлопьями, не долетавшими даже до земли. Несколько мгновений – и на холодных камнях лежал абсолютно голый человек.
Позже Санкрист пояснил, что замок предоставлял ему одежду – но, по всей видимости, лишь в пределах своих стен.
А вот Дроган Леердел вышел степенно, как положено уважающему себя купцу. Вышел, чтобы не возвращаться – за спиной увесистый мешок, на боку меч. Правда, мешок быстро полегчал – замок готов был кормить своих подопечных, но снабжение припасами в дорогу не предполагалось. И запасы еды отправились вслед за камзолом Санкриста.
АльНоор принял предложенную ему одежду и с удовольствием уселся у костра. И тут же начал спрашивать…
– Расскажите, как вы сотворили это чудо, господин альНоор! – Альта все же не выдержала этого пересказа новостей за последние столетия.
Маг внимательно посмотрел на девочку, вздохнул.
– Знаешь, малышка, Творение Сущего отличается от обычной магии тем, что о нем очень сложно рассказать. Разумеется, есть в Творении компоненты обычных заклинаний, но…
– А вы правда пропитывали этот замок магией все тридцать лет? День за днем?
– Нет, все было не так, – серьезно ответил он. – Даже лучший из магов сойдет с ума или умрет от потери сил, если будет тридцать лет непрерывно творить заклинания. Оно было лишь одно, первое. Я плел его почти двое суток, думал, что рухну без памяти, несмотря на то что мне помогали. Ты ведь знаешь, что такое Круг, девочка? Я имею в виду, Круг магов?
– Знаю, – кивнула Альта.
– Ну вот, это он и был. Три ученика поддерживали мои силы – они были не самыми слабыми в Альянсе, но к завершению ритуала почти полностью иссякли.
– Два дня? – задохнулась от возмущения Таша. – Два? Да тут каждый камень напитан заклинаниями так, словно здесь потрудилась не одна сотня магов!
– Верно. После этого плетения замок сам себя строил. Работники лишь подносили раствор и камни… Я как-то попробовал. Это странное ощущение, леди, очень странное… Я брал камень, подносил его к неоконченной кладке, пытался уложить его – но он не желал занимать место, выбранное для него мною. Вырывался из рук, прилипал к другим камням, впрочем, если вы, леди, можете сотворить голема, то понимаете, о чем я говорю. Очень похоже.
Таша медленно кивнула и надолго замолчала. В словах альНоора и в самом деле крылся глубокий смысл. Ведь маг, поднимая голема из груды щебня, не приказывает камням срастись в определенной последовательности. Он лишь отдает команду – и части будущего создания сами находят для себя нужные места, пропитываясь магией, что какое-то время будет поддерживать в големе подобие жизни. Значит… значит, и замок немного живой.
А Санкрист альНоор тем временем рассказывал – о том, как росли стены замка, как сходили с ума строители – часто просыпаясь среди ночи, они впотьмах бежали к сооружению, чтобы поднести камень к нужному месту или замазать раствором неприметную щель. Как работали до изнеможения, забывая о еде и питье, о сне и отдыхе. Как умирали.
– Не думайте, что я столь жесток, леди. – Санкрист уловил жесткий блеск в глазах молодой волшебницы. – Не в правилах Альянса Алого Пути бесцельно жертвовать жизнями, даже если это всего лишь жизни смердов. Когда я заметил неладное, приказал заменить рабочих. Отправить их в карьер, где ломали камни для постройки. А ночью они все вернулись. Тащили мешки с камнями на горбу и сразу шли к замку. Потом я приказал увозить одержимых подальше, в Гленнен. И связывать их. Это помогало. Стремление любой ценой строить замок ослабевало дней через десять. Через месяц проходило вовсе. Вначале приходилось менять людей каждые три-четыре недели. В конце строительства – каждые пять дней.
– Значит, замок сам управлял строительством? – Блайт покачал головой. – В это трудно поверить. Легенды говорят, что проект был создан вами, уважаемый.
– Полноте, – усмехнулся Санкрист. – Я маг, а не архитектор. Неужели вы думаете, господин Блайт, что все эти башенки, галереи, переходы нарисованы мной? Поверьте, если бы я сам создавал замок, то придал бы ему несколько менее помпезный внешний вид. Но вы ведь тоже сильный маг, господин Блайт, и должны помнить основной принцип Творения Сущего. В каждое Творение волшебник вкладывает частичку себя. Я разговаривал с одержимыми – они в один голос утверждали, что это мой голос приказывал им наращивать стены, укладывать черепицу, навешивать двери… Даже тогда, когда меня вообще не было здесь. Время от времени дела Альянса заставляли меня покинуть стройку, но, когда я возвращался, все вокруг были убеждены, что я никуда и не уезжал.
Он бросил короткий взгляд в сторону замка. Двери были призывно открыты, из узких окон струился теплый свет. Творение ждало своего Творца, просило вернуться, скучало и надеялось… Даже Таша ощущала исходящие от замка эманации доброжелательности, радушия, обещания любых мыслимых благ. И Альта то и дело поглядывала в сторону открытых дверей. Правда, теперь ее не тянуло внутрь неведомой силой, но на всякий случай Таша многозначительно посмотрела на Консула и стрельнула глазами в сторону девочки. Тот кивнул, давая понять, что будет настороже. Вполне вероятно, что пока Санкрист альНоор находится снаружи, в замок можно беспрепятственно войти и столь же свободно из него выйти. И Блайт, и Таша, и тем более Альта отчаянно желали заглянуть внутрь, пройти по лестницам и залам, быть может, пробраться в Лабиринт, о котором рассказывал альНоор. Но слишком велик риск – а вдруг замок сочтет, что новый гость вполне способен заменить хозяина? Леди Рейвен ничего не имела против бессмертия – если только это не означало на всю оставшуюся бесконечную жизнь оказаться запертой в стенах сооружения, которое лучше знало, что именно нужно его единственному жильцу.
– Когда замок был завершен, – продолжал рассказывать Санкрист, – люди пришли в себя. Не сразу, конечно… Еще с неделю рвались внутрь, волокли мраморные плитки, дерево для отделки, штукатурку. Часами бродили по залам в поисках места, куда это добро можно приспособить. Не находили. Знаете, господа, я до сих пор не могу забыть одного из них. Здоровенный бугай лет пятидесяти, весь седой… Он сидел на корточках посреди лестницы, держал в руках плиту из розового мрамора и плакал. Замок отказывался принимать его подношение.
Ташу передернуло от отвращения. Жить внутри у этого творения – не слишком приятное занятие.
– И вы все же рискнули войти в него?
АльНоор вздохнул.
– Разумеется. Я ведь строил замок для себя и не ожидал, что мое детище поведет себя столь своевольно. Позже я понял, что будь со мной хотя бы двое спутников, двери остались бы открытыми. Замок готов был принять меня и еще кого-нибудь, чтобы скрасить мое одиночество, что он впоследствии не раз демонстрировал. Но не более. А я пошел туда один. Ночью. Захотелось пройтись по тихим коридорам.
Он невесело усмехнулся.
– Вот и прошелся. Двери захлопнулись за мной, а за окнами, где еще мгновением раньше сияли звезды, замерцала бело-черная муть. Она стала моим спутником на долгие годы.
Он вытянул ладони к огню, пальцы чуть дернулись, ожегшись о взлетевшую искорку.
– Соскучился я по настоящему пламени.
– В замке полно каминов, – пробурчал Леердел, ни к кому не обращаясь. Первые слова, пророненные купцом с тех пор, как он узнал о времени своего пленения.
– Тебе не понять, – покачал головой альНоор. – Там огонь совсем другой… ненастоящий, пожалуй. Жжется, греет – и все же это иллюзия. Магическое пламя, не больше. Оно дарит тепло, но не умиротворение.