Король, который почему-то решил, что Марго ведет праведный образ жизни, страшно разозлился и решил отомстить ей так, как никто еще не задумывал ото-мстить особе королевской крови. Конечно, по сравнению с местью богинь это была сущая мелочь, однако сия «мелочь» надолго отравила Марго жизнь. Король задумал изгнать из Парижа королеву Наваррскую, но прежде нанести ей публичное оскорбление.
В воскресенье 7 августа при дворе должен был состояться большой бал. Генрих III пригласил на него и сестру.
Внезапно, в самый разгар праздника, король приблизился к Маргарите и громким голосом отчитал ее при всех, обозвав «гнусной потаскухой» и обвинив в бесстыдстве.
Слышать такое от мужчины, который практически перестал встречаться с женщинами и все свое внимание перенес на лиц одного с ним пола, называемых в народе «милашками», было, конечно, смешно. Всем, кроме Маргариты. Словно окаменев, она стояла посреди зала, а король с искаженным от злобы лицом, трясясь от ревности, называл имена всех ее любовников, о которых ему сообщила горничная. Наконец, пересказав все подробности ее интимных отношений, вплоть до самых непристойных, он воскликнул:
— Ваша распущенность отравляет столицу. Я приказываю вам освободить двор от вашего присутствия и немедленно покинуть Париж. Отправляйтесь к вашему мужу, если он еще вас желает.
Не произнеся ни слова, Марго встала, прошла сквозь молчащую толпу и добралась до своего дома. Но там ее ждал еще один удар: Шанваллон, опасаясь гнева короля, сбежал, даже не простившись с ней…
Но и это не было еще пределом унижений, которые ей предстояло испытать.
Когда ее карета (Марго спешно покинула Париж в сопровождении только двух своих ближайших приятельниц, мадам де Дюра и мадам де Бетюн) следовала по дороге, ведущей в Палезо, из леса неожиданно появился отряд стрелков, вооруженных аркебузами, и выстроился поперек дороги.
Карета остановилась.
Офицер приблизился к дверце и спросил, здесь ли находится королева Наваррская.
— Это я! — сказала Маргарита.
— По приказу короля снимите вашу маску, и пусть то же самое сделают те, кто вас сопровождает.
А надо сказать, что в те времена ни одна знатная дама не отваживалась пускаться в путь без маски, скрывающей лицо. Наверное, она и впрямь помогала сохранять инкогнито… разумеется, в том случае, если карета была без гербов!
В любом случае три женщины подчинились офицеру и открыли лица.
— А две дамы, без сомнения, мадам Дюра и мадам Бетюн? — спросил тот.
— Да!
— Тогда от имени короля я должен передать им вот это.
Сказав так, офицер влепил обеим дамам по увесистой пощечине. Марго и шевельнуться не успела, как вслед за тем вся группа стрелков окружила карету и выволокла из нее обеих приятельниц королевы, которые, разумеется, истошно вопили.
— Посадить их на лошадей и привязать к седлам, — скомандовал офицер. Затем, поприветствовав совершенно ошеломленную королеву Наваррскую, приказал кучеру продолжить путь.
Когда карета, скрипя колесами, вновь покатила по дороге на Палезо, Маргарита выглянула в окошечко и увидела, что королевские солдаты умчались вместе с пленницами.
Она была в ужасе и не могла понять, что произошло. Однако это была лишь часть задуманного Генрихом III плана мести сестре. Потеряв всякое королевское достоинство, забыв о том, что он мужчина («милашки» помогли, что и говорить!), Генрих думал только о том, как бы еще больше унизить и опорочить Марго.
Обе ее дамы были доставлены в Феррьерское аббатство и там подвергнуты допросу. «Король сам задавал им вопросы, — сообщает Брантом, — требуя подробностей, касающихся любовников сестры, тех мест, где Маргарита встречалась с ними, и „тысячи мелких деталей, зачастую крайне непристойных, которые заставляли обеих дам краснеть от смущения“.
— Вы просто вредоносная нечисть, — заявил он, — я считаю вас соучастницами тех гнусностей, которые совершала королева Наваррская.
И он приказал бросить их в тюрьму. После чего написал своему шурину письмо, в котором недвусмысленно давал понять, что тот женился на потаскухе».
А между тем Беарнец, давно забывший Фоссез и всецело занятый любовью к графине де Грамон, известной в истории как прекрасная Коризанда, вовсе не желал воссоединяться с супругой. Более того, он считал ее присутствие в Нераке крайне нежелательным. Однако не так-то легко дать от ворот поворот законной жене, королеве, и Анрио, как частенько называли будущего Генриха IV французы, пришел в восторг от письма короля. Он решил не принимать к себе жену, о которой ее собственный брат был такого ужасного мнения. Узнав об этом, французский король понял, что перестарался, и написал второе письмо Наваррцу, где говорил, что его, короля Франции, обманули и что теперь он знает, что Маргарита — образец целомудрия.
Беарнец ответил, что его решение остается прежним. Тогда Генрих III, который никогда не отличался дипломатичностью, написал третье письмо, столь же глупое, сколь и сердитое: «Я знаю, как королям часто приходится ошибаться по причине ложных доносов и как самые благочестивые принцессы иногда не могут избежать клеветы, даже когда речь идет о покойной королеве, вашей матери; я хорошо знаю, что о ней говорили и как всегда плохо о ней отзывались».
Получив это ядовитое письмо, Анрио громко расхохотался и сказал находившимся рядом друзьям:
— Король оказал мне большую честь своими письмами: в первом он называет меня рогоносцем, а в двух других — сыном шлюхи. Я весьма благодарен ему.
Так или иначе, у Анрио появилась любопытная идея. Он понимал, что от Марго отделаться вряд ли удастся, однако решил шантажировать короля.
— Я приму обратно жену, — сообщил он Генриху III, — только если ваши, сир, войска, стоящие гарнизоном в соседних с Нераком городах, будут отозваны.
Король был ошеломлен. Его бессмысленная вспышка гнева теперь грозила для него обернуться потерей военных позиций на юге королевства… Пока он поносил сестру, из-за которой все и случилось, да раздумывал, Наваррец дал ему понять, что ждет скорейшего решения, захватив Мон-де-Марсан…
Ужаснувшись, Генрих III пообещал Беарнцу отозвать гарнизоны из Ажана и Кондона, а также сократить гарнизон города База до пятидесяти лошадей.
Анрио сообщил, что уже распростер объятия для встречи супруги… Однако всем, кто имел возможность наблюдать их встречу в Пор-Сент-Мари, сразу стало ясно, что примирение не будет долгим.
«На протяжении нескольких месяцев, — по свидетельству мемуариста, — Генрих и Маргарита сосуществовали без особых трений. Правда, супруги виделись не особенно часто, поглощенные каждый своими делами: пока королева Наваррская принимала у себя в комнате всех офицеров Нерака, которым желала добра, король, чей требовательный темперамент нелегко было удовлетворить, щедро одаривал своих любовниц плотскими радостями.
— Иметь одну женщину — значит ударяться в целомудрие, — говорил он».
Вскоре, однако, отношения между супругами вновь накалились. Вот тут-то мадам де Грамон, мечтавшая выйти замуж за Беарнца и потеснить Марго, начала осуществлять свой план.
Мало того, что прекрасная Коризанда была крайне неучтива. Однажды она попыталась отравить Маргариту.
Ту вовремя предупредили, но Марго испугалась и решила покинуть Нерак.
Жители Ажана оказали ей восторженный прием. Они надеялись, что пребывание королевы Наваррской будет способствовать развитию местной торговли. Однако им пришлось горько разочароваться. К Марго явился посланец от герцога де Гиза с предложением помочь Лиге в Лангедоке и начать войну против короля Наваррского.
Страшно обрадовавшись возможности расплатиться за все обиды, нанесенные ей в Нераке, Марго приняла предложение и поручила своему новому любовнику Линьераку, исполнявшему должность бальи[1] в горной части Оверни, захватить провинцию, набрать из местных жителей солдат и укрепить город.
Оказавшись во главе армии, Марго потеряла голову. Она начала с того, что взяла себе титул Маргариты Французской, а мужа своего стала называть принцем Беарнским. Потом приказала своей армии начать наступление. Но плохо подготовленные и совсем не воинственные люди Линьерака были наголову разбиты.
Марго стала снова набирать солдат и приобретать оружие. Однако деньги, обещанные Гизом, не приходили. Тогда она ввела новые налоги и замучила жителей Ажана всякими повинностями. Ничего себе — развитие торговли! В городе вспыхнул бунт, и он был сдан королевским войскам, которыми командовал маршал Матиньон. Перепуганная Марго уселась на круп коня позади Линьерака и спешно покинула город, чтобы не быть выданной брату или мужу, от которых ей не приходилось ждать ничего хорошего.
Вот как описывает данный эпизод автор «Сатирического развода» (заметки приписываются историку Пальме Кайету), где он говорит от лица Генриха Наваррского: «Труднее рыбе вернуться к наживке и ворону к падали, чем этой трехзадой короткоштаннице вновь отдаться похоти и разврату, после того как она, не сказав ни слова, покинула меня и уехала в Ажан, город, враждебный моей партии, чтобы там заняться новыми шашнями и на свободе продолжить свои гнусности; однако жители, предчувствуя, что при недостойной жизни их ждут такие же последствия, вынудили ее убраться так поспешно, что с трудом нашлась верховая лошадь для нее и не нашлось ни наемных, ни почтовых лошадей для половины девиц из ее свиты, следовавших повсюду за ней хвостом, кто без маски, кто без передника, а кто без того и другого; и покидали они город в таком жалком, беспорядочном виде, что больше напоминали шлюх, сопровождавших ландскнехтов, возвращавшихся в лагерь, чем девиц из приличного дома…»