Но восстал некий Ангел на Самаэля, не желая гибели мира, который сотворил Святой, благословен Он. И воскликнул Восставший: "Горе вам, живущим на земле и на море! Потому что к вам сошел Самаэль в сильной ярости. Склонились вечерние тени, тени смертные, ибо право господствовать над ними передано ангелам, князьям народов. Благо же мне принять смерть в огне чистого золота, пылающего там, откуда искры рассыпаются во все стороны!"
V
Ангел вострубил, и увидели все звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи, и помрачилось солнце и воздух. Царем над собою она имела ангела бездны, имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион.
VI
И произошла на небе война: Самаэль и ангелы его воевали против Восставшего, и не устоял он, и не нашлось уже для него места на небе. И повержен был, и низвержен на землю.
Тогда содрогнулись сфиры, и задрожали небосводы, и взволновалось великое море, и затрепетал Левиафан, и намерилась вселенная перевернуться.
VII
Когда же Восставший увидел, что низвержен на землю, то начал преследовать жену, которая родила ему младенца мужского пола. И нарекли его Денница, звезда утренняя.
VIII
Младенец родился нам - сын дан нам; владычество на раменах его, и нарекут имя ему чудный, советник, бог крепкий, отец вечности, князь мира. Умножению владычества его и мира его нет предела в царстве его, чтобы ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века.
И младенец играл над норою аспида, и дитя протянуло руку свою на гнездо змеи.
IX
- Видел я сынов восхожденья, и мало их. Если их тысяча - я и сын мой из них. Если их сто - я и сын мой из них. Если двое их - это я и сын мой.
- Могу я избавить весь мир от суда с того дня, когда я был сотворен, до нынешнего. А если отец мой со мной - со дня, когда был сотворен мир, до нынешнего. А если будут товарищи наши с нами - от дня сотворения мира до конца времен…
Х
Самаэль же, предводитель Крылатых, приблизился к нему и поклялся клятвой, услышанной им позади Завесы, что погубит младенца. И говорил он в сердце своем: "Взойду на небо, выше звезд Божьих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоту облачные, буду подобен Всевышнему".
И в тот же час ударил ударами триста девяносто небосводов, и они содрогнулись, и затрепетало все перед ним. И пролил Самаэль слезы ярости, и упали эти жгучие, как огонь, слезы в глубины великого моря, и возник из этих слез древний Змей, Повелитель Хаоса, и поднимался и обещал поглотить все воды Мироздания, и вобрать их в себя в тот час, когда соберутся все народы, землю же сжечь дыханием своим.
XI
Зачем мятутся народы и племена замышляют тщетное? Восстали на них ангелы, цари земли, и князья ангелов совещаются вместе против мира, сотворенного Святым, благословен Он. "Расторгнем узы миров, и свергнем с себя оковы их". И сказали они Самаэлю, князю своему: "Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь, как сосуд горшечника. Ты дивно велик, ты облечен славою и величием; ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатер; устраиваешь над водами горние чертоги твои, делаешь облака твоею колесницею, шествуешь на крыльях ветра. Ты творишь ангелами твоими духов, служителями твоими - огонь пылающий".
XII
Денница же встретил Змея, который полз с открытой пастью и сжигал землю в прах. И сомкнул руки свои на голове змея. Замер змей, поникла пасть его. И молвил ему Денница: "Змей, ступай и скажи Самаэлю, вождю Крылатых, что я нахожусь во вселенной. Я есмь Денница, звезда светлая и утренняя".
XIII
Кто идет в червленых ризах, столь величественный в Своих одеждах, выступающий в полноте силы Своей? "Я - Денница, изрекающий правду, сильный, чтобы спасать". Отчего же одеяние твое красно, и ризы у тебя, как у топтавшего в точиле? "Я топтал точило один, и из народов никого не было со мною, и я топтал их в гневе моем и попирал их в ярости моей; кровь их брызгала на ризы мои, и я запятнал все одеяние свое, ибо день мщения - в сердце моем, и год моих искуплений настал. Я смотрел, и не было помощника, дивился, что не было поддерживающего; но помогла мне мышца моя, и ярость моя - она поддержала меня; и покарал я врагов в гневе моем, и сокрушил их в ярости моей, и вылил на землю кровь их, и смел Рубежи между мирами, словно плотину из песка".
XIV
Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. Рубежи отныне не будут запираться днем; а ночи там не будет. И когда соберутся народы на месте, называемом Армагеддон, и начнется великая битва, и упадет звезда Полынь в воды рек, то увидят люди новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля уже миновали, и прежнего мира уже нет.
И сказано обо всем этом словами этими в Книгах Священного Писания: Берейшит, иначе Бытие, Тегилим, иначе Псалтырь, в Книгах великих пророков Исайи, Иеремии и Софрония, Благой Вести от Иоанна и в его же Откровении, в книге Коран, в толкованиях мудрецов Мишны и в великой книге Зогар, что значит «Сияние», а для сведущих - «Опасное Сияние». И разумеющие их воссияют, как сияние небосвода, а приводящие к праведности многих - как звезды в вечности века…
Книга напиcана на cобcтвенныя фантазiи автоpов.
Hе cодеpжитъ богохyльcтвiй. Одобpена цензypой.
Часть первая ЧУМАК И ГЕРОЙ
ПРОЛОГ НА ЗЕМЛЕ
…Охали, крестились, переминались с ноги на ногу, топтали и без того нечистый, слежавшийся снег.
Мерзлая земля поддавалась тяжело. Взопревшие мужики отступали, пропуская к яме других, свежих; отец Гервасий вычитывал молитву, сперва укоризненно и громко, потом все более невнятно и хрипло - осип батюшка.
По низкому небу стелился черный дымный хвост. Бесовскую хату пожгли вместе с барахлом, вместе с оскверненными образами.
Похороны наоборот. И поп, и люди, и заступы, только не в яму ложится земля - летит из ямы. Не камушки стучат по крышке гроба - сапоги топчутся, и не скорбь на лицах - страх, да еще угрюмая радость: дождалась, проклятущая ведьма!
- И как она с погоста-то ходила? Землищи-то!
- Известно, как. У ей чорт в полюбовниках!
- Постыдились бы, соседка, поминать-то! Свят-свят…
Обнажились доски.
- С домовиной доставай! Поднатужься!
Поднатужились. Кинули на снег кожухи, взялись за веревки, выпучили глаза: раз-два! Взяли!
Бабы, толпившиеся поодаль, отшатнулись. Множество рук вскинулось в суетливом крестном знамении - земля, отпуская гроб, скрежетнула, будто зубами.
Одна веревка лопнула, но прочие не подвели. Вывалили домовину на снег.
- Слышь, сосед, вроде воет чего-то?
- Волки?
- Нет, сосед. Это что-то не то воет…
- Бог с вами, сосед!…
Пошел в ход плотничий инструмент. Затрещала, поддалась домовина, запечатанная по обычаю до Страшного Суда; так сталось, что Ярина Киричиха попала на суд много раньше времени…
Отец Гервасий возвысил голос.
Вдова Киричиха с деревянным стуком грянулась оземь. Темные руки, сложенные на груди, будто молили о пощаде.
Судьи молчали и сопели. Острый кол заранее был вытесан из молодой осины; кузнец Вакула примерился - и ударил молотком; острие без труда погрузилось во впалую грудь мертвеца, и только окоченевшие руки судорожно дернулись: "За что?!"
Содрогнулась земля - так, словно перевернулись в истлевших гробах все покойники на погосте. Качнулись кресты, спугивая ворон; тем, кто собрался сегодня на кладбище, в одночасье послышался хрипловатый детский голос:
- Я спасу!…
Осекся отец Герсавий. Мельничиха Лышка, стоявшая поодаль, дала подзатыльника малолетнему внуку, невесть как оказавшемуся на погосте в этот страшный час; кузнец Вакула снова ударил молотком - и едва не промахнулся, чего с ним отродясь не случалось…
- Я спасу!
Повеяло дымом - запахом беды.
Чумак Гринь, старший сын вдовы Киричихи
- Мамочка родная… Ох, мамочка!…