Но, говоря все это, она уже знала, что Энн мертва.
Эрик достал свой сотовый телефон. И тут от двери комнаты донесся голос:
– Это может подождать. Привет, Эрик.
Лейн выронила руку Энн Беннет и встала. Она видела в газетах множество фотографий Паркера Беннета. И несомненно, это был он. Это был Паркер Беннет. И тут она услышала то, что потрясло ее.
– Номер у тебя, Эрик. Отдай его мне.
«Номер, наклеенный изнутри на музыкальную шкатулку! – догадалась Лейн. – Что это значит?»
– Не думаю, что это возможно, папа, – ответил Эрик ровным безэмоциональным тоном. – А теперь, во имя памяти мамы, уходи отсюда. У тебя должен быть запасной план того, как скрыться куда-нибудь. Давай закончим все это.
«Ты не можешь сделать этого, Эрик! – подумала Лейн. – Ты должен передать его в руки закона».
Потом она в ужасе увидела, как Паркер извлек руку из кармана и направил на сына пистолет.
– Что, по-твоему, ты делаешь, отец? – спросил Эрик, глядя на оружие.
– Что я делаю? Приказываю тебе бросить мне свой бумажник. Твоя мать сказала, что ты положил номер туда.
Когда Эрик не ответил, Паркер продолжил:
– Я знаю, о чем ты думаешь, но я не обманывал тебя. Я планировал поделиться с тобой деньгами.
– А что ты называешь обманом? – поинтересовался Эрик. – Ты скрылся, не предупредив меня. Тринадцать лет я делал все, о чем ты меня просил. Тебя сразу поймали бы на горячем, если б я не создал и не поддерживал систему, генерирующую выписки для клиентов. Ты забрал с нашего счета почти все деньги, которые мы собирались поделить. А к той мелочи, которая там осталась, я даже притронуться не смел. За мной слишком пристально следили.
– Бумажник, Эрик! – рявкнул Паркер.
Беннет-младший достал из кармана бумажник и бросил его отцу. Когда Паркер протянул руку, чтобы поймать его, Эрик прыжком преодолел разделявшее их расстояние и сбил его с ног.
Пистолет выстрелил дважды, пули попали Эрику в правую руку и в плечо. Пока Лейн смотрела на это, не в силах поверить в происходящее, тот схватил отца за руку и вывернул его запястье, направив дуло пистолета на него. Паркер закричал:
– Не надо, прошу!
– Прощай, папочка, – произнес Эрик и нажал на спуск.
Пуля угодила Паркеру Беннету прямо между глаз. Он захрипел и умер. Его кровь смешалась с кровью Эрика.
Беннет-младший с трудом поднялся на ноги, посмотрел на Лейн и улыбнулся. Казалось, что его лицо за эти мгновения стало совершенно иным. Его глаза сейчас были узкими черными щелями, а улыбка – оскалом. Придерживая левой рукой раненую правую, он навел пистолет на Лейн.
– Извини, Лейн. Ты начала мне нравиться. Но, чтобы ты знала, я рад, что этот мерзавец подстрелил меня. Теперь все поверят, что я невиновен, и я получу пять миллиардов долларов, которые заработал за тринадцать лет. На пистолете – и мои отпечатки, и отпечатки моего отца. Мне поверят, когда я скажу, что он ранил меня, убил тебя, а потом застрелился.
Его палец на спусковом крючке напрягся.
– Обещаю, что буду навещать Кэти и вытирать ей слезы. Быть может, она приготовит для меня еще печенья.
75
Едва услышав выстрел, Джонатан Пирс выскочил из дома, преодолел подъездную дорожку и оказался на крыльце таунхауса Энн Беннет, понимая, что может оказаться уже слишком поздно спасать Лейн.
Выстрелом он разбил замок и, ударив по двери плечом, вломился в дом и вбежал в гостиную. Агенты-наблюдатели, дежурившие на улице, выскочили из своих машин и тоже поспешили на место событий, на несколько шагов отстав от Джона.
76
«Кэти, – думала Лейн. – Кэти. Я не могу оставить ее».
Она инстинктивно метнулась в сторону и ощутила жгучую боль во лбу. По лицу ее потекла кровь. Лейн отчаянно оглянулась по сторонам.
Прежде чем Эрик успел выстрелить еще раз, она схватила с коктейльного столика музыкальную шкатулку и бросила в него, угодив в раненое плечо.
Вскрикнув от боли, Беннет выронил пистолет, но через миг с рычанием снова схватил его, выпрямился и опять прицелился в Лейн.
Вбегая в гостиную, Джонатан был в ужасе от того, что, возможно, опоздал. Эрик целился из пистолета в Лейн. Боясь попасть в нее, Пирс не мог стрелять. Он прыгнул вперед, врезавшись в Эрика и сбив его на пол. В качестве финальной иронии пуля, предназначавшаяся Лейн, застряла в остатках разбитой музыкальной шкатулки.
В комнату ворвался Руди, а за ним – остальные агенты ФБР. Они окружили Эрика Беннета, а Джонатан с ужасом смотрел, как женщина оседает на пол.
– Лейн! Лейн! – выкрикнул он, падая на колени рядом с ней и обнимая ее.
Руди Шелл опустился рядом с ней. Когда он стер кровь со лба Лейн, Джонатан тихо сказал:
– Похоже, пуля не вошла ей в голову. Я видел. Кажется, она вовремя отшатнулась.
Лейн слышала его голос словно бы с огромного расстояния. «Боже милосердный, я не умру, – подумала она. – Я не умру». Глубокая признательность была последней эмоцией, которую она испытала перед тем, как потерять сознание.
Лейн пришла в себя в больнице – и сразу же увидела, что на нее смотрит человек, спасший ей жизнь.
77
Рейнджер слышал выстрелы и гадал, настоящие они или звучат только у него в голове. Он сидел в машине, тупо глядя перед собой. Пакет, который он намеревался использовать как предлог, чтобы попасть в дом Энн Беннет, лежал на сиденье рядом с ним. Пистолет валялся на полу перед пассажирским сиденьем.
Вдруг Рейнджер услышал окрик:
– Положи руки на рулевое колесо! Теперь подними руки над головой и выходи.
Коул едва слышал эти приказы, потому что в голове у него звучал другой голос. Когда дверцы машины распахнулись, он поднял взгляд и произнес:
– Все хорошо. Джуди не позволила бы мне убить их.
78
Утром в пятницу Лен Стэйси позвонил в ФБР. Когда его соединили с сотрудником, он откашлялся и сказал:
– У меня, возможно, есть для вас очень ценная информация о Паркере Беннете. Если я прав, я могу сообщить вам, где он жил, куда уехал и номер его сотового телефона. Я так понимаю, что, если моя информация приведет к его поимке, мне полагается вознаграждение в два миллиона долларов.
– Боюсь, что вы опоздали на двадцать четыре часа, мистер Стэйси, – услышал он в ответ. – Прочтите сегодняшние газеты. Паркер Беннет был убит вчера вечером.
– Вы имеете в виду, что я был прав? В смысле, он действительно жил под именем Джорджа Хокинса?
– Да, именно так. Благодарю вас, мистер Стэйси. Всего доброго.
Лен услышал в трубке щелчок. «Я был прав, – подумал он. – И если б я позвонил им в ту же минуту, как заподозрил его, я получил бы два миллиона долларов».
Он решил, что нет никакого смысла говорить об этом жене. Ведь она велела ему больше никогда не упоминать о Паркере Беннете/Джордже Хокинсе.
79
Неделю спустя они были приглашены в офис Руди Шелла. Лейн, Глэди, Элинор и Фрэнк Беккер, Шон Каннингем и Джонатан Пирс.
– Я хочу информировать вас всех о дальнейшем развитии дела, – сказал Руди. – Мистер и миссис Беккер, начнем с вас. Эрик Беннет дал показания, что вы никоим образом не причастны к мошенничеству. Он признался, что он и его отец смеялись над вашей наивностью и что радушие и гостеприимство, которые вы проявляли по отношению к потенциальным клиентам, весьма помогали завоевать их доверие. Он подтвердил, что вы были совершенно не в курсе каких-либо нарушений закона в инвестиционном фонде Паркера Беннета. Могу заверить вас, что, когда эта информация будет передана федеральному прокурору, все обвинения против вас будут сняты.
Элинор ахнула и повернулась к мужу.
– Фрэнк, меня не посадят в тюрьму! Меня не посадят в тюрьму!
Руди обратился к Глэди:
– Мисс Харпер, я хочу выразить вам нашу огромную признательность за ваше сотрудничество.
– Так вам удалось прижать графиню? Мы все знаем, что она участвовала в этом, – осведомилась Глэди своим обычным едким тоном.
– Мы не планируем предъявлять графине обвинение в каких бы то ни было преступлениях, – спокойно ответил Руди. – Больше я ничего не могу сказать.
– Очень плохо. Могу поклясться, что она была с ним в сговоре. А сколько нам пришлось поработать над ее квартирой – и вот она собирается выехать оттуда, как раз когда все завершено…
– Что будет с Рейнджером? – тихо спросил Шон Каннингем.
– Он согласился пройти стационарное лечение в психиатрической больнице, – сказал Руди.
– Ему предъявят обвинение в незаконном ношении оружия?
– Вероятно, но, учитывая все обстоятельства, полагаю, он отделается условным сроком.
Лейн слушала молча. За минувшую неделю рана на ее лбу почти зажила, хотя врач сказал ей, что небольшой шрам останется навсегда. На те два дня, что она провела в больнице, ее мать и Дуайт прилетели из Вашингтона, чтобы побыть с ней и позаботиться о Кэти. Когда Дуайт пытался звонить ей во время того последнего ужина с Эриком, он хотел сказать, что его кузина, Регина Кроули-Фитцсиммонс, освободила его от клятвы, данной ее матери: никому и никогда не рассказывать, что сделал с Региной Эрик.