Хотя если взглянуть на вещи здраво — треллванская уловка герцога Ринол а являлась обычной военной хитростью. Если рассматривать дело с этой точки зрения, то герцог просто пытался смягчить отношения между своими солдатами и треллванцами, повернув дело так, что жители Треллвана просто не захотели бы бороться с захватчиками.
Так где же тут правда? И кто был прав? Что бы сказал по этому поводу Дюрант Карлайл — отец Грейсона?
На эти вопросы молодой полковник пока что ответить не мог. Но искать ответ должен он сам. Лори здесь не помощник — ее протест только все усложнит. В этот момент Грейсон осознал, насколько он любит Лори, — хотя обычно ей этого никогда не показывал. Он любит Лори и поэтому не имеет права перекладывать на хрупкие женские плечи свои заботы.
К тому же потрясение; которое она испытает, возможно, заставит его отказаться от принятого решения.
— Я тоже люблю тебя, Лори. Больше, чем в состоянии выразить. И я сказал бы тебе все... если бы мог. — Он пожал плечами. — Но не могу. Все, о чем я хочу тебя, попросить... пожалуйста... верь мне.
Грейсон знал, что может не вернуться назад. Но это не имело значения. Кинг был уверен в том, что герцог Ринол действительно хочет поговорить с ним и ловушки быть не может. Но чтобы увидеться с Красным Охотником, ему придется еще раз появиться в Хельмдауне — а там есть вероятность нарваться на флот лорда Гарта.
— Не забывай, что ты помощник командира и должна следить за всеми делами Легиона. Он качнул головой в ответ на ее протесты.
— Нет! Нужно продолжать поиски других уцелевших — они, видимо, скрываются в лесах. Приведи полк в состояние готовности. Снимайтесь с лагеря и будьте готовы выходить через час после захода солнца. Я закончу свои дела и вернусь. Если же нет — действуйте согласно плану. Если опоздаю, то изберу другую дорогу и нагоню колонну в пути. Пусть один из учеников возьмет моего «Мародера», чтобы он был с вами, когда я возвращусь.
Лори слабо улыбнулась.
— А может, возьмешь «Мародера» с собой... туда?
Грейсон обнял ее. Она попыталась высвободиться, затем прильнула к нему и сжала в крепких объятиях. Он взял ее за подбородок и поцеловал. Поцелуй затянулся.
— Я должен идти. Но вечером мы увидимся... я обещаю.
XXIII
— Ваша светлость...
Грейсон отвесил вежливый поклон воина в присутствии человека с базы герцога Ринола.
Герцог Хасид Ринол впечатлял. Он был таким же высоким, как и Грейсон, но шире в плечах. Его большая, мощная лапа крепко сжала руку Грейсона. Герцог по-прежнему носил свою густую черную бороду, на фоне которой его улыбка казалась ослепительно белой.
Молодой полковник помнил, что раньше герцог Ринол одевался во все красное (за что и получил свое прозвище). Но здесь, на Хельме, подобное одеяние слишком бросалось бы в глаза. Теперь на нем были блуза с рюшами и богато отделанные штаны, какие носили торговцы. Его высокие сапоги тоже выглядели недешево — богач любил похвастаться своим вкусом.
Грейсон не сомневался, что наряд герцога вовсе не случаен. Он слышал от кого-то, что якобы любимые красные тона Красного Охотника — это один из способов внушить трепет своим подчиненным, своеобразный психологический трюк. Ведь люди всегда ассоциируют красный цвет с кровью, опасностью и смертью.
На этот раз одежда богатого горожанина дала герцогу Дома Куриты возможность спокойно посадить свой шаттл, совершить прогулку по оккупированному городу и прийти в этот дом на холме Грессгавена, не привлекая к себе ни малейшего внимания.
— Я рад снова видеть вас, — проговорил герцог Ринол, — хотя вы, вероятно, этому не поверите.
— За последнее время я уже привык ничему не удивляться, ваша светлость, — ответил Грейсон. — А одним из самых больших сюрпризов оказалось известие о том, что вы здесь.
— Обстоятельства...