- Сюда давай! - закричал вдруг Кувалда, ныряя прямо в заросли.
Здорово. Ну, просто - пруха несметная! Какой-то хитрый зверь проделал себе уютный лаз шириной около метра. Листья соседних берез плотно смыкались над головой, образуя приятный зеленовато-сумрачный коридорчик. Саня полз за Пургеном, мучаясь вопросом: кто бы мог быть таким искусником? Стволы были не откушены и не срезаны. Какой-то неведомый умелец аккуратнейшим образом просто выпилил у них середину мелким лобзиком. И опилки с собой унес. Сзади пыхтели.
- Все-е! - крикнул сзади Дима. - Поместились! Так. Поместились. Теперь можно полежать и немножко отдохнуть.
- Лень! Ты как там? - заорали рядом.
Ага, значит, это пыхтел Цукоша.
- Я-то ничего! Созерцаю подошвы Кувалды Гризли!
- Ну и как?!
- Боюсь, долго не выдержу!
- А что так?!
- Слушайте, придурки! Вы долго еще через меня перекрикиваться собираетесь? - сварливо спросил Двоечник. - Трудно десять минут молча полежать? Соскучились очень?
- Лень, слышишь? Кажется, Двоечнику твои подметки тоже - не подарок! заржал Цукоша.
- Странный какой коридор здесь!
Это уже Дима. Тоже, видать, заметил. Впереди что-то быстро загундел Кувалда.
- Чего, чего? - Сане показалось, что он ослышался. А когда понял, что нет, чуть не заорал от страха.
- Что он говорит? - переспросил Стармех.
- Он говорит, что это рабочий лаз муравьев-болтунов, - дрожащим голосом ответил Цукоша.
- Тогда - какого черта... - начал было Стармех, но поперхнулся и замолчал. Ясно какого. Стрельцы-весельцы, стрельчаки-весельчаки. Лежи вот теперь и думай, чего тебе лучше: ржавчиной задыхаться снаружи или муравьев-болтунов здесь поджидать...
Кувалда забормотал, судя по тону, что-то ободряющее.
- Чего?!
- Говорит, нет их здесь сейчас, миграция у них!
- Чего?!
- Ушли, говорит, на хрен, отсюда!
Ффу-у... Слава Богу, хоть здесь повезло немного.
- Дим, как там на улице?
Не, честное слово, орут, как на базаре.
- Да вроде нормально! Сейчас посмотрю! Ага! Вылезайте!
Рыжее облако слегка припорошило листья, поэтому казалось, что, пока мы валялись под березами, здесь уже наступила осень. Ладно, повеселились, можно и дальше топать.
И топать, и топать, и топать... До чего однообразная местность - не на чем взгляд остановить. Чего-то я и не припомню по карте, чтобы здесь так долго идти...
Кувалда наконец нашел злополучный проход, куда все облегченно и свернули. Дорожка была широкая, утоптанная, словно аллея в парке. Нет, сюда мы как-то ни разу не доходили. У нас всегда маршруты севернее лежали. Так и что удивительного? Каким идиотом надо быть, чтобы по РАВНИНЕ прогуливаться? Кувалда, правда, рубаху на пузе рвал - клялся, что саунд-волны сейчас - жуткая редкость, а здесь о них и слыхом не слыхивали... Ничего каламбурчик, да?
Пурген догнал Саню, ткнул локтем в бок:
- Слышь? Поют.
Я бы, конечно, пением эти звуки назвал с большой натяжкой. Так, мычание. Но, учитывая низкую музыкальную грамотность местного населения, явление, безусловно, необычное.
Впереди остановились, и Саня услышал довольный голос Гризли:
- Это, ить дошли... Цветник это...
Местность здесь совершенно незаметно понижалась, образуя нечто вроде а-агромадного блюдца, метров пятьсот в диаметре. И вот теперь представь, что в это самое блюдце набросали мелко нашинкованную радугу, пардон за пошлое сравнение, ничего умнее в голову не пришло.
Это и был знаменитый и совершенно незнакомый нам Цветник.
А начали мы знакомство с жуткого конфуза Цукоши.
Совсем рядом с дорожкой начинались заросли неизвестного растения, на ветках которого, трогательно поддерживаемых палочками-рогульками, висела клубника величиной с футбольный мяч. Обжора Азмун и здесь не смог подавить зов вечно голодного брюха. Он сорвал с ветки ближайшую ягоду и с хлюпаньем засунул в нее довольное лицо.
Тут же выронил ягоду и согнулся пополам.
Его вырвало.
От лежащей на земле клубничины разносился сильнейший запах падали.
- Эх ты, дурында, - ласково сказал Кувалда, с жалостью глядя на содрогавшегося Цукошу, - ее ж только Пакость есть может...
- Ого, - тихо заметил Леня. - А вот и садовник пожаловал.
Странной, подпрыгивающей походкой к ним направлялся человек. Когда он подошел достаточно близко и уже можно было разглядеть его лицо, Цукошу снова вывернуло. Ну это, наверное, по инерции. Хотя зрелище, доложу я вам, было... весьма и весьма специфическое.
Недопеченный крендель с как попало воткнутыми изюминками глаз, который, перед тем как посадить в печь, изрядно покромсали ножом...
Или сильно подтаявший снеговик, у которого уже и нос-морковка отвалился...
Что-то среднее между этими двумя обаяшками.
Был он невысок ростом, примерно Стармеху по плечо, с редкими длинными волосами и большими мясистыми ушами-локаторами. Подбежав к Кувалде, он радостно запрыгал вокруг него, издавая как раз то, уже слышанное нами мычание, только тоном повыше.
- Это... Кто это? - сдавленно спросил Дима.
- Это - Дуня. - Невыразимая нежность сквозила в голосе Кувалды. Он ласково погладил урода по голове и сунул ему в руку заныканный где-то кусок сахара.
- А что у него с лицом?
Бестактный вопрос, не спорю, но Дима был, честно, ошарашен.
- А-а, это-о, таким уродился, болезный, така уж у него, ить, стало быть, планида... А лицо... Он, ить, вообще, безо рта на свет народивши... я вот так, иду, смотрю, пацан в траве лежит... махонький, глазки черненьки, а не плачет... Гляжу - а рта-то и нет... Ну, я ему ножичком и проковырял... неаккуратно маненько, да ничего, и так сойдет... Ты на лицо-т, не смотри, главно дело, штоб человек хороший...
Дуня меж тем, поплясав около Кувалды, видно, решил пойти познакомиться с остальными. А знакомство у него - представляешь? - состоит в том, что, попрыгав на месте, этот урод вдруг, не спросясь, кладет тебе голову на грудь и пускает слюни.
Надо отметить, мужики очень стойко перенесли эту трогательную процедуру. Когда очередь дошла до Сани, его замутило, но он только крепче сжал зубы. У настоящего Сани-Двоечника, без примеси, так сказать, Саши Самойлова, наверное, давно бы уже случилась истерика.
Дуня покончил со знакомством и что-то промычал Кувалде.
- Так, ить, в гости зовет... - перевел тот. - Наши блинки - ваши байки...
Этого только не хватало!
- Нет, Гризли, - решительно отказался Стармех, - мы, знаешь ли, еще не устали, рано отдыхать. Так до Лечебницы можем засветло не успеть.
- Ну-у, тко, низя-я, низя-я так, братцы, - заныл Кувалда, - обижать-т, хорошего человека - грех, ить, он к вам - со всей душой... Низя-я... Хоть минутку посидеть на-адо... Отсюда до Лечебницы - уж и рукой подать... Стоящий радом Дуня изображал на своем кошмарном лице скорбь и что-то жалобно подвывал.
- Кончай концерт, Стармех, - шепнул Двоечник, - посидим минуту, не помрем.
- Не помрем? - Дима с сомнением глянул на зеленого Цукошу. - Ладно, Дуня, принимай гостей.
Радости садовника не было предела. Он даже бросился было обниматься, но Леня - первый же, на кого он наскочил, - инстинктивно выставил локоть вперед. Получилось слегка резковато - Дуня с размаху налетел на локоть и шлепнулся на дорогу. Пурген покраснел, Дуня заплакал, Кувалда Гризли, кудахтая, бросился успокаивать обоих.
Ну, конечно, минутки не получилось. Не меньше получаса просидели в хлипком Дунином шалаше, старательно отказываясь от любого угощения и ведя глубокомысленные беседы через переводчика-Гризли. Потом всех повели на экскурсию.
Здоровенное блюдце Цветника было аккуратно разбито на сектора. Каждый сектор чем-то отличался от других. Ну, например: просто цветы, цветы плодоносящие-съедобные, цветы плодоносящие-несъедобные, цветы плодоносящие-ядовитые, цветы плодоносящие-просто опасные и т. д. В отдельном огороженном загончике резвились надуванчики. Мужики специально остановились ненадолго - посмотреть. Эта тварь нам знакомая, встречались уже. При соблюдении некоторых элементарных правил опасности не представляет, а понаблюдать за ними - забавно. Ну, представь: среди обыкновенных одуванчиковых листьев на толстом мясистом стебле торчит обыкновенный же, с виду, одуванчик. Через примерно час после восхода солнца он полностью раскрывается. Еще через час начинается интересное. Головка цветка набухает, увеличивается в размерах, потом вдруг громко говорит "пуф!" и лопается, разбрасывая по сторонам крошечные парашютики с семенами. А семена у надуванчиков - острые и цепкие, как рыболовные крючки. Падают и на любой поверхности тут же начинают пускать корни и выбрасывать мелкие листочки. Повторяю: поверхность роли не играет. Поэтому близко к надуванчикам подходить, на всякий случай, не надо. Цукоша божился, что видел надуванчика, уцепившегося за дуло автомата. Но и это еще не самое интересное. Самое интересное начинается потом. Семян этих каждый цветок отплевывает уйму, места всем, как водится, не хватает... Поэтому они и начинают драться... Натурально. Стенка на стенку. А потом - каждый сам за себя. Незабываемое зрелище. И очень поучительное. При случае, напомни, я покажу.