Он посмотрел на меня искоса, на лице удивление.
– Ну и масштабы у вас… Кстати, очень хороший строевой лес высится от Тараскона и до крепости Верт- хейма, это десятки миль, а затем, за рекой и небольшой пустошью, еще один такой же прекрасный, что годится как на мачты, так и на опалубку.
Я отрубил решительно:
– Пожертвую всем этим лесом, чтобы выстроить такой флот, какого никогда не знало Сен-Мари!
Ришар хмыкнул:
– Двойная выгода, ваше высочество.
– А еще в чем?
– Крестьянству, – напомнил он, – нужны новые земли под пашни!
– Тоже верно, – согласился я. – Земля должна приносить пользу А оставлять лес только для того, чтобы там мог охотиться король с кучей придурков, – непростительная роскошь, когда народ голодает.
– Народ не голодает, – возразил Ришар. – Хотя, конечно, всегда можно жить богаче.
Я вздохнул, посмотрел на закатное небо. Запад уже в багровых облаках, перед наступлением сумерек они заранее сгрудились в стадо, как овцы, и затихли, приготовившись переждать короткую ночь, чтобы ›тром весело двинуться на новое пастбище.
– Пора, – сказал я с сожалением. – Герцог, не пропустите выборы короля.
– Как могу? – воскликнул он. – Да и обидится Гот- фрид, если не приду поздравить! Мы же не раз сражались в Гандерсгейме бок о бок, прикрывая друг друга. Кстати, не вижу вашего удивительного коня…
– Герцог, – сказал я с укоризной. – А если он стоит во дворе некой молодой рыбачки?
Он усмехнулся.
– Да-да, конечно. Дело молодое, ваше высочество. Желаю быстрой дороги!
Мы обнялись, я быстро пошел с причала. Конечно, герцог ни на мгновение не поверил мне, что так вот и буду шастать по молодым простолюдинкам, этим грешат простые короли, а не те, которые находят более интересным перестраивать мир.
Он и сам такой, придавать слишком большое значение женщинам – это удел простых. А что не спросил, как доберусь быстрее него, то у всех могут быть некоторые маленькие тайны, благородные люди не допытываются, дурной тон.
Глава 12
Я вернулся в Геннегау со всеми предосторожностями, не стал наглеть, приземляясь прямо на крышу или балкон дворца, уже обжегся, сел за городом и поспешил в свои палаты, пока не застала ночь.
Хоть на этот раз Жерар не стал изумляться, неожиданно увидев меня в ранее пустовавшем кабинете. Я прошел на глазах у всех через двор, затем передо мной распахнули двери в главное здание, и я своими ножками поднялся на свой этаж.
Слуги опустили люстры и зажгли свечи, а потом долго поднимали и закрепляли канаты, чем-то это на- помнило мне крепление парусов, светильники вспыхнули ласковыми оранжевыми огнями, а за окнами сгустилась ночь.
В мой кабинет тут же явились герцоги Готфрид и Ульрих как самые знатные и наиболее влиятельные еще с тех времен, когда один владел только Брабантом, а другой – Ундерлендами.
– Через два дня! – сказал Ульрих бодро и потер руки. Глаза его поблескивали, словно в предвкушении битвы. – Хотя сегодняшний уже можно не считать…
– Они пройдут быстро, – ответил Готфрид. – Меня больше волнуют новые отделения Ордена, что начали спешно строить в Турнедо…
– А еще начнут в Ламбертинии и Мезине, – пообещал я.
Он вздохнул, на лице попеременно вспыхивали то радость, то выражение крайней озабоченности.
Я крикнул громко:
– Айсватер! Вели подать вина. У нас праздник…
Из-за двери прокричали «Будет сделано», и уже через несколько минут двое слуг вбежали с серебряными кувшинами, расставили по столу серебряные чаши и наполнили вином.
– Идите, – велел я, – за своими благородными гостями я поухаживаю сам, это привилегия хозяина.
Оба герцога расположились в креслах и с удовольствием смаковали вино, так разительно отличающееся от местных сортов, а в коридоре затопали, дверь распахнулась, Айсватер просунул в щель голову
– Ваше высочество! – крикнул он встревоженно. – Гонец! Говорит, дело крайней важности…
Я кивнул.
– Давай. Хотя важность это не срочность…
Он распахнул дверь, из коридора вбежал невысокий худой юноша, крепкий и жилистый, с темным от
солнца лицом. Он размахивал над головой свернутым в трубочку письмом с красными ленточками и сургучными печатями. Айсватер на всякий случай придерживал его сзади за пояс.
Я махнул рукой.
– Пропусти, это сотник Куньявалд из Лагардии. Я его знаю.
Куньявальд прошел в кабинет быстро, запыхавшийся, раскрасневшийся, с бурно вздымающейся грудью, но колено преклонил весьма изяшно.
– Ваше высочество, – сказал он прерывающимся голосом.
– Говори, – сказал он.
Он быстро взглянул на герцога Готфрида и Ульриха.
– Сообщение от магистра Винцгау, – произнес он. – Чрезвычайно срочное и важное.
– Прекрасно, – сказал я, – давай его сюда. Оно как раз по адресу
Гэтфрид протянул руку, Куньявальд беспрекословно вручил ему трубочку письма, что меня не удивило, все знают герцога не только как моего отца, но и как наиболее доверенного человека, однако, пока тот снимал печати, Куньяальд повернулся ко мне.
– Ваше высочество, – сказал он серьезным голосом, – я не знаю, что в письме, да и вам, как сказал магистр, это неважно.
– Что-что? – переспросил я в удивлении.
– Дело в том, – сказал он, понизив голос, – ввиду чрезвычайной важности магистр не счел возможным доверять нечто бумаге, которую могут перехватить.
Герцог Ульрих скептически хмыкнул, магистр помешался на секретности, спит и видит, как враги охотятся за его письмами.
Я сказал так же тихо:
– Говорите, сэр Куньявальд.
Он сделал шажок ближе и произнес едва слышно:
– Магистры всех отделений Ордена Марешаля, что разбросаны по королевствам, закончили голосование насчет кандидатуры Великого Магистра Ордена.
– Наконец-то, – сказал я. – Как распределились голоса?
– Большинством, – ответил он шепотом, но так, чтобы слышали и оба герцога, раз уж допущены. – Великим Магистром избран герцог Готфрид Брабантский.
Готфрид вскинул голову, словно получил коленом в подбородок.
– Что-что?
– Его первым, – продолжил Куньявальд, – и единственным заместителем, а также помощником – герцог Ульрих Ундерлендский. Он же одновременно назначается великим комтуром Ордена и магистром конницы. Кроме того, избран капитул из двенадцати членов в составе десяти рыцарей и двух священников. Утвержден Устав Ордена…
Я быстро зыркнул на герцогов. Оба застыли, как громом пораженные, на лицах непонимание. Они шли вместе и намеревались и дальше плечом к плечу, но только Верховным Магистром планировался Ульрих, а Готфрид – его заместителем, однако братья Ордена на тайном голосовании решили, видимо, что у герцога Гот- фрида авторитет выше, воинский опыт значительнее и на счету больше попыток возродить Орден, считая и ту неудавшуюся в королевстве Фоссано, которую сорвал как раз не известный никому рядовой рыцарь Ричард, его знают теперь и как сына Готфрида, и как Ричарда Завоевателя.
Магистр конницы, этот пост достался Ульриху, всегда был первым по значимости постом после Великого Магистра, и после отставки Великого Магистра всегда уходит и магистр конницы, так что они да, все еще рядом, но это путает карты больше мне, чем им…
Ульрих сдвинулся с места, я не успел моргнуть глазом, как он крепко обнял старого друга и похлопал по спине.
– Честно говоря, – сказал он, – я и надеялся втайне на такой результат. Я больше администратор, а в первые годы становления Ордена во главе нужен именно яростный воитель, полководец!… Поздравляю, Готфрид, заверяю тебя в своем полном послушании и абсолютной поддержке!
Он преклонил перед ним колено. Готфрид пару мгновений смотрел на него неподвижным взглядом.
– Это неожиданно, – произнес он задумчиво. – Встань, Ульрих… и давай подумаем, что нужно делать в первую очередь.
Я стиснул челюсти, в голове с грохотом застучали молоты. Гонец поклонился, отступил на пару шагов и застыл, прикинувшись тряпочкой, на которую никто не должен обращать внимание, дабы не отвлекаться от высоких государственных мыслей.
Ульрих довольно потер руки.
– Капитул избран. Устав утвержден… Готфрид, это значит, мы можем теперь набирать рыцарство во всех странах, где созданы отделения Ордена. Это же… сколько работы!
– Наконец-то, – сказал Готфрид, – хотя я не уверен, что буду лучше на этом посту, чем ты.
Ульрих нетерпеливо отмахнулся.
– Какая разница, мы все равно вместе!… И давай начнем сразу же с назначения комтуров в каждом регионе. Это самое важное.
– Я сегодня же отбуду в Турнедо, – сказал Готфрид решительно, – чтобы лично назначить наиболее достойных и ревностных! Нет, сейчас же.
я передохнул и проглотил ком в горле. Оба герцога смотрят друг на друга так, словно на свете уже ничего больше не существует, кроме выборов в Ордене.
– Погодите, погодите, – сказал я рассудительно. – Вы забыли, послезавтра выборы короля Сен-Мари?