Он провел полчаса, наблюдая за футбольным матчем на стадионе, это был полуфинал соревнований между шале — Желтый лагерь играл против Зеленого, как сказал один болельщик. Играли грубо, счет был 5: 4 конец тайма для «желтых». Джефф ушел, подошел к «лягушатнику», мелкому бассейну прямоугольной формы, где дети могли играть в безопасности. Разноцветные «слоны» поливали их водой из хоботов, дети пищали от удовольствия. Это все фасад, подумал он, ни за что не догадаться, что здесь происходит, если не знаешь. А он и не знает. Только то, что они избавляются от людей, словно прихлопывают муху, если те начинают им мешать.
Он оставался там до шести часов; струи воды из новомодных фонтанов освежали, когда ветер дул в его сторону. Люди начали одеваться, прикрываясь большими полотенцами, матери переодевали детей. День заканчивался, взрослые предвкушали удовольствие от вечерних развлечений. Может быть, они пойдут в кино, а потом в ночное кабаре, так как в лагере можно заказать няню, которая присмотрит за детьми. А можно отправиться в один из баров, где постоянно продлевают время продажи алкогольных напитков.
Джефф заметил, что винный бар открыт; и это местечко сойдет, чтобы убить пару часиков; здесь предлагались разные закуски — салаты из рыбы, икра и чипсы, или просто отварной картофель с чем-то на выбор. Если кошелек позволяет, место для еды вполне приличное.
Он заказал салат из креветок и стакан красного вина «Моргон». Может быть, ему следует напиться, как многие тут делают. Нет, ему нужна ясная голова, если он хочет остаться в живых. И Энн тоже.
В баре было несколько ранних посетителей, они все пришли сюда из первоклассных шале, одеты небрежно, но их можно легко представить в смокингах, обедающих в дорогих ресторанах, старающихся заключить сделку. Владельцы фирм, владельцы недвижимостью — они могли быть кем угодно. Джефф почувствовал себя не в своей тарелке — какой-то строитель, работающий по найму. Но, леди и джентльмены, я тоже учился в закрытой частной школе. Рекин Колледж, если хотите — можете проверить. Пошли вы все подальше!
Когда Джефф возвращался в шале, он старался не дышать. 9. 30 вечера, густые сумерки, горят фонари, тени, в которых могла бы укрыться армия. Или один убийца. Он шел, озираясь, стараясь не сходить с асфальта, избегая дорожки. Он не сразу нашел свое шале — все они здесь были одинаковые. В ушах у него шумело, ключ никак не хотел вставляться в замок.
Он распахнул дверь, потянулся к выключателю, готовый выскочить наружу, если там кто-то есть. Никого не было. Он с шумом выдохнул, оставил входную дверь приоткрытой, пока проверял все комнаты, шкаф. Они больше не приходили, как ему, по крайней мере, показалось, но их «запах» от того посещения еще не выветрился. Нервозность в атмосфере, которую он ощущал, заставила его задернуть шторы.
Энн может прийти рано, она так делала. Он вцепился в эту надежду. Никаких разговоров, мы едем в город ужинать. Молись Богу, чтобы они не остановили вас у главных ворот. Успеют ли они вновь опередить его, вывести из строя машину? Он не мог сидеть на месте, ходил по шале, не зная, чем заняться, чтобы время шло быстрее. Даже посуда вся вымыта, нет ни одной грязной чашки.
10. 30. Еще много времени. Еще рано начинать беспокоиться, еще есть полчаса в запасе. Он весь день провел в тревоге, словно юнец в предвкушении первого свидания, размышляя, опоздает его девушка или, может быть, вообще не придет. Боже, я свихнусь, если она сейчас не придет!
Он начал беспокоиться, когда в 11 часов не раздалось стука в дверь, а в 11. 10 почти впал в отчаяние. Им овладело чувство безнадежности, пустоты. Она не придет.
Черт побери, он пойдет и отыщет ее. Он знал, где ее шале, предпоследнее в ряду домиков персонала.