– Диссертация? О кораблях?
– Суда такого типа, строго говоря, нельзя назвать средствами транспорта, – пояснил Кван. – Никто не пользуется ими, чтобы добраться до определенного места назначения.
– Разумеется, – согласилась женщина. – Тут проводят отпуск.
– Значит, эти суда конкурируют не с самолетами, а с островами.
Женщина рассмеялась.
– Да, полагаю, что так.
– Вот я и пишу диссертацию о том, почему люди выбирают такой вид отдыха, – объяснил Кван, почти уверовав в свою сказочку.
Женщина указала на стол, за которым шла игра в кости.
– Что ж, вот вам и ответ. Все дело в игорных залах. Закон разрешает азартные игры в открытом море.
Кван улыбнулся.
– Когда пишешь диссертацию, следует быть чуть многословнее.
– Думаю, вам это удастся. Меня зовут Хельга.
– Кван.
– Как поживаете?
У нее была сухая, прохладная и крепкая рука. Окинув Квана взглядом знатока, женщина сказала:
– Разве теперь вы не предложите мне выпить?
– О, как бы мне хотелось… – в непритворном смущении залопотал Кван. – Извините, я…
– Нищий студент, верно?
– Именно так, – в присутствии красивых женщин Кван почему-то всегда превращался в ловкого и речистого враля. Показав блондинке стакан, он сказал: – Я могу позволить себе только один бокал каждый вечер.
– В таком случае, – предложила женщина, – позвольте мне угостить вас. Вы пьете шотландское?
Кван взглянул на свои опивки. Эх, была не была.
– Да, – ответил он.
И ошибся. Когда они устроились в маленькой кабинке в малолюдном, но еще оживленном баре и Кван попробовал принесенное официантом в красном пиджаке виски с содовой, вкус оказался совсем другой. Так что теперь он уже и не знал, чем был наполнен тот, первый стакан.
Да оно и не важно. Кван сидел за удобным столиком, средь веселого гомона, рядом с хорошенькой женщиной, которая не переставала улыбаться, даже поднося к губам бокал, и оценивающе разглядывала своего собутыльника. Он говорил по-английски, он приударял за ней и делал вид, будто наконец-то стал самим собой (в отличие от того раба, который ежедневно вкалывал на камбузе, расплачиваясь за удовольствия Квана нынешнего). Он даже выпил второй бокал шотландского, и у него зашумело в голове, поскольку Кван вообще-то был человеком непьющим. Но зато как он прекрасно оттянулся!
Женщина подалась к нему и понизила голос, но с таким расчетом, чтобы он непременно услышал ее.
– Игорный зал закрывается в два пополуночи, а Курт никогда не уходит оттуда до закрытия. Разумеется, я не могу ждать так долго. Не проводите ли меня до моей каюты?
– Провожу, – ответил Кван.
Она колола его сердитыми пальчиками и яростно трясла, пока он не проснулся.
– Мы вырубились!
Кван оторопело уставился на голую женщину, склонившуюся над ним в янтарном свете. Крепкие, тесно прижатые друг к дружке груди выглядели прекрасно, но угловатое лицо было искажено гримасой суетливого волнения и неприязни.
– Тебе пора, уже почти два часа!
Кван все вспомнил. Вспомнил, как впервые увидел это тело, стройное и сильное, с белыми полосками от купальника; вспомнил, как эти сила и красота безраздельно принадлежали ему, как они пленили и поглотили его. Кван так давно не занимался любовью, что первый взгляд на эту женщину оказался сродни дозе наркотика. Внутри вдруг стало пусто, как будто красота Хельги выжгла ему все кишки, иссушила его, опалила очистительным пламенем и повергла в дрожь.