– А вот глаза красные, вполне сгодились бы на индикаторные лампочки.
Я засмеялся, представив, как быстро моргает глаз Николая на передней панели компьютера во время работы винчестера.
Минуты три мы стояли, вслушиваясь и вглядываясь в подпиравшую небо зазубренную верхушку Кырк-Шайтана. Однако ничего не увидели и не услышали кроме ублажающего шелеста реки.
Постояв еще, пошли к палатке. Как только Бельмондо, шедший первым, нагнулся, чтобы в нее войти, с вершины Кырк-Шайтана что-то упало и покатилось вниз, увлекая с собой камни. Когда камнепад закончился, мы подбежали с карманными фонариками к подножью горы и увидели обнаженного человека, лежавшего на спине с распростертыми руками.
Живот у него был рвано разверзнут, внутренние органы отсутствовали, также как и "филейные части", то есть бицепсы, бедра и ягодицы.
Ошеломленный этой жуткой картиной, я предложил "выпрямить линию фронта", то есть отойти на турбазу и ночевать там. Но Бельмондо, нехорошо улыбаясь, сказал, что снежный человек, судя по всему, неплохо поужинал, и потому до завтрака нам опасаться нечего. Николай с ним согласился, и мне ничего не оставалось делать, как подчиниться большинству.
* * *
Когда до импакта осталось 23 грега, интоксикаторы на пункте физиологической реабилитации закончились. До жидкости в системе экстренного струнного замедления Трахтенн вон Сер добраться и не мечтал (конструкторы, зная об ее свойствах, постарались на славу). Несколько мер послонявшись по кораблю, Трахтенн занялся починкой релаксатора – а что было делать? К его несказанному удивлению это поползновение завершилось полным успехом, и релаксатор кокетливо замигал спасителю зелеными индикаторами.
Трахтенн тут же полез в него и... и, в конечном счете, утратил душевное равновесие. Несколько грегов после испытания починенного релаксатора он ходил как в дрену опущенный, вновь и вновь переживая испытанные ощущения. Это было ужасно и... притягательно своей изящной простотой!
...Лишь только релаксатор заискрился разрядами, Трахтенн ощутил себя прямоходящим существом-гуманоидом, совершенно лишенным слизистого покрова, с небольшой головой, покрытой белокурым волосом, с четырьмя удлиненными пальчатыми конечностями. Между нижними конечностями располагалась еще одна, но гораздо меньших размеров и без пальцев. Существо в ожидании удовольствия возлежало на широком ложе, покрытом блестящей алой тканью... Оно ожидало другое существо, омывающееся в соседнем помещении жидкой окисью водорода.
Вытянув из Трахтена последнюю капельку вожделения это существо явилось – белотелое, с длинными блестящими волосами, с двумя мягкими эластичными полусферами на груди и без пятой конечности между ног (вместо нее была влажная щель, поросшая по краям кудрявым волосом). Звали это создание Нинон. Она опустилась на ложе и, играя глазами, принялось обнимать и приглаживать бархатными конечностями тело Трахтенна. Это бесподобно чувственное действо продолжалось с десяток эхов; их хватило, чтобы мариянин, совершенно сойдя с ума, обездвижил создание кручмами, нет, руками и жадно впился своей оральным отверстием в ее отверстие, приоткрытое, зовущее, так привлекательно окрашенное по краям красной приятно пахнувшей краской. Во время этого действа пятая конечность Ван Сера неожиданно отвердела и увеличилась в размерах. Метаморфоза привела Нинон в совершеннейший восторг, она обхватила мягкими краями орала пятую конечность Трахтенна и стала совершать головой неистовые возвратно-поступательные движения.
Поначалу Трахтенн боялся, что Нинон повредит его нежную конечность своими белоснежными измельчителями пищи, но эти опасения оказались напрасными.