И невероятная страстность... "Пантера любви!" – подумал я, весь впитавшись в ее гибкое тело.
– Две луны назад девочка сильно изменилась... – сказал Оксиарт, покачивая головой в ритме танца. – Как будто кто-то вселился в нее... Простая, ничем не привлекательная девчонка стала красавицей... Нет, не красавицей... Она стала жрицей, богиней любви. Мужчины мычат, увидев одну лишь ее лодыжку...
"Две луны... – думал я, сдерживаясь, чтобы не замычать (Роксана закружилась в танце, и притягательные ее лодыжки обнажились), – два месяца назад (в этом времени) наши ипостаси XX века совместились с таковыми IV века до нашей эры!"
И тут нож вселенской ревности вонзился в мое сердце! "Ольга с ее непомерным честолюбием! – взорвалась в голове мысль. – Ольга, всегда мечтавшая быть первой леди мира! Она выберет этого пьяницу, не умеющего толком пописать! Выберет, и будет спать с ним и рожать ему наследников! О, Господи, за что ты посылаешь мне такие муки?"
Я заплакал бы скупыми мужскими слезами, точно заплакал бы, но мой мозг, испорченный книгами, отвлек меня, задумавшись на пару секунд о нынешнем владетеле неба. "Христианства-то еще нет и в помине... – подумал он. – И Магомет еще не родился... Значит, я обращался к еврейскому богу? А, может, и его еще нет?.."
7. Пантера точит когти. – Ревность источает яд. – Я достаю Македонского, он достает меня.
Когда я решил в молитвах и восклицаниях обращаться к современнику Зевсу, из подушек вырылся сильно опухший Александр. Не протря еще склеивающихся зенок, смердя перегаром, он потянулся к ближайшему кувшину с вином, но застыл, пойманный за печенки недвусмысленным взглядом Роксаны-Ольги.
– М-да, Черный... – озабоченно покачивая головой, промычал принципиально честный с рождения Александр. – Кажется, у нас с тобой будут проблемы... Бо-о-льшие проблемы...
И поманил Роксану указательным пальчиком...
И что вы думаете? Эта девка, мобилизовав все свое трактирное кокетство, приблизилась к Македонскому и стала вешать ему лапшу на уши на очень плохом древнегреческом... Играя глазками, она ворковала о том, что давно мечтала познакомиться с владыкой ойкумены, и что с детства интересуется его исключительной личностью, и что записывает его мудрые высказывания, самое любимое из которых: "Только сон и близость с женщинами более всего другого заставляет меня ощущать себя смертным" – она заворожено повторяет каждый день. И так далее и тому подобное. А на меня и не посмотрела... Через полчаса они пили на брудершафт, еще через полчаса она сидела у него на коленях, а еще через час она утащила его в свои покои.
* * *
...В покоях все было подготовлено. Еще утром тетка Роксаны, штатная колдунья Оксиарта, две минуты рассматривала Александра Македонского сквозь дверную щель. Этих минут ей хватило, чтобы разложить великого полководца на молекулы и подготовить для своей любимой племянницы подробное руководство к действию.
– Главное, ты не торопись, – зашептала она в ухо Роксаны, когда та вышла из пиршественного зала якобы по надобности. – Главное, чтобы у него не появилось мнения, что он должен победить, переспать с тобой непременно. Вот тебе это снадобье из мака, положи его в курительницу, перед тем, как пойдешь подмыться. Когда вернешься, он будет уже готов. Явись к нему как сновидение...
* * *
...Роксана нашла Александра в небесах, сплошь поросших опийным маком. Оно подплыла к нему как облачко и окутала с ног до головы. Время остановилось, все клеточки повелителя ойкумены одна за другой повисли в бархатных небесах чувственного счастья. Нежные ручки, алые губки Роксаны, вся ее кожа перебирали их, как струны. Еще немного, и ласкаемые клеточки Александра сложились в ленивую поначалу комету, неотрывно следующую за шелковой ладонью девушки...