Я оставил его одного. Потом санитар сказал мне, что Ренфильд был спокоен до рассвета, а утром опять последовали припадки бешенства, длившиеся до тех пор, пока он не потерял сознания.
Вот уже три ночи подряд происходит то же самое. Ренфильд как будто находится под влиянием кого-то, для меня неизвестного. Вот что я решил: надо предоставить Ренфильду возможность убежать под скрытым нашим наблюдением.
23 августа.Всегда случается то, чего меньше всего ожидаешь. Наша птичка, увидев клетку открытой, не пожелала улететь. Теперь не вызывает сомнений, что периоды спокойствия длятся у Ренфильда довольно долго. Может быть, это как-то связано с фазами луны? Но что за шум?…
Ренфильд удрал!
Позже.Оказывается, Ренфильд, выждав момент, когда фельдшер вошел к нему для осмотра, внезапно кинулся к двери и выбежал во двор. Я нашел его на прежнем месте у часовни. Увидев нас, сумасшедший бросился на меня в ярости и убил бы, если бы не санитары. Он сопротивлялся, как дикий зверь, но внезапно совершенно успокоился, глаза его устремились куда-то вверх. Я проследил за взглядом Ренфильда и увидел огромную летучую мышь, медленно летевшую по прямой линии, а не кружась, как это свойственно рукокрылым.
Мой пациент, обратившись ко мне, сказал:
— Можете меня не связывать, я не убегу.
Действительно, мы вернулись в клинику без приключений. Однако его спокойствие мне кажется зловещим…
ДНЕВНИК ЛУСИ ВЕСТЕНРА
23 августа, Лондон.Последую примеру Минны и начну все записывать. Когда мы увидимся с ней? Надеюсь, скоро.
Вчера ночью видела те же сны, что и в Витби. Холодный страх подступает к сердцу, я чувствую себя очень слабой и уставшей. Когда пришел Артур, он очень огорчился моим видом и настроением, но я была не в силах казаться веселой. Может быть, мне удастся лучше спать у мамы в комнате. Попробую.
25 августа.Опять ужаснейшая ночь. Мама не согласилась на мое предложение, она сама очень больна и, верно, боится меня беспокоить.
Когда часы пробили двенадцать, я еще не спала. Что-то скреблось и билось в мое окно, но я погасила свет, накрылась с головой одеялом и постаралась заснуть. Сны были ужаснейшие, но вспомнить их я не могу. Сегодня я очень слаба. Лицо бледное, горло болит, мне не хватает воздуха. Мой вид опять, наверное, огорчит Артура.
ПИСЬМО АРТУРА ГОЛМВУДА ДЖОНУ СИВАРДУ
27 августа.
Дорогой Джон!
У меня большая просьба к тебе. Луси больна. Кажется, органической болезни у нее нет, но вид ужасный, с каждым днем она слабеет. Я ничего не говорил миссис Вестенра, у нее болезнь сердца и она может умереть каждую минуту. Я убежден, что моя несчастная невеста чем-то расстроена. Я сказал ей, что хочу посоветоваться с тобой насчет ее здоровья. Луси сначала отказалась (ты знаешь, милый друг, почему), потом согласилась. Хотя эта задача для тебя тяжелая, я убежден, что ты не откажешь мне в просьбе. Приходи завтра к обеду, чтобы не возбудить подозрение миссис Вестенра; Луси найдет возможность остаться наедине с тобой. Я приду к чаю, и мы уйдем вместе. Рассчитываю на тебя.
Твой Артур.
ТЕЛЕГРАММА АРТУРА ГОЛМВУДА
ДЖОНУ СИВАРДУ
Вызван к отцу. Ему хуже. Напиши мне. Телеграфируй, если нужно.
Голмвуд.
ПИСЬМО ДЖОНА СИВАРДА
АРТУРУ ГОЛМВУДУ
2 сентября.
Дорогой друг!
Спешу сообщить тебе, что, по-моему, у мисс Вестенра никакой органической болезни нет. Но я недоволен ее видом, она очень изменилась за последнее время.
Когда я пришел, Луси пребывала в веселом настроении, но я понял, что она притворяется из-за матери, дни которой, увы, сочтены. После обеда миссис Вестенра пошла отдохнуть, и не успела дверь за ней закрыться, как Луси опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
Я осмотрел ее, но никаких признаков анемии не обнаружил, легкие тоже чистые.