— Есть, — тяжело сказал Акио, сжимая в пальцах небольшую, отлитую из золота бляху с выгравированными на ней иероглифами.
— Что это? — немеющими губами прошептала Мия.
Он повернулся к ней резко, всем телом.
— Это у тебя нужно спросить, Мия. Откуда у тебя виим Аль Самхан?
— Что?
Она ничего не поняла из его слов, кроме того, что случилась беда. Катастрофа. И наверное, лучше, чтобы злополучный амулет и правда был обычным камушком с дыркой.
— Он заряжен на тебя, — сообщил Акио. Его лицо стало бесстрастной ледяной маской, только глаза сияли жутким синим пламенем.
— Я не знаю, — с отчаянием повторила Мия. — Клянусь, я ничего про это не знаю! Никогда не слышала о таких… штуках. Его подарил господин Куросу Ёшимитсу. Он уколол мне палец, вымазал амулет в крови, а потом подарил. — Голос задрожал от слез. Слишком жутко было видеть, как мужчина, которому Мия привыкла доверять, с которым мысленно связала свою судьбу, превращается в чужака.
Казалось, стена между ними, стена, которую общими усилиями почти удалось разрушить, снова восставала у нее на глазах — длиннее и выше стократ, чем была. И теперь любое слово Мии отражалось от нее бессмысленным эхом.
— Он заряжен на тебя! — с нажимом повторил даймё.
— Я не знаю почему!
Акио вскочил и начал одеваться.
— Куда вы?
Он не ответил.
— Господин! Пожалуйста, я не вру! Клянусь! — Собственные слова показались ей жалкими и неубедительными в леденящей тишине комнаты, но Мия встряхнула головой и упрямо продолжила: — Если бы я хотела скрыть его от вас, я бы что-нибудь придумала. Отвлекла бы вас.
Акио обернулся в дверях. На мгновение Мии показалось, что она все же сумела пробить стену. Что ей удалось достучаться до него, хотя бы убедить выслушать…
— Не вздумай выходить до моего возвращения! — прорычал даймё.
Если поднятый с постели хранитель знаний и удивился позднему визиту даймё, то вида не показал.
— Истинный виим, — подтвердил он, то поднося амулет ближе, то отодвигая дальше. — Золото, замешенное на крови Аль Самхан.
Последняя надежда рухнула, и даймё чуть не завыл от разочарования. В груди стало больно, словно кто-то вонзил и провернул клинок. Акио выдохнул сквозь сжатые зубы.
Мия…
Он доверял ей. Доверял полностью, а она…
Как и когда она стала работать на Самхан?!
— Создан примерно два месяца назад, — так же бесстрастно продолжал видящий.
— Два месяца? — тяжело переспросил Акио.
Получается, уже после мидзуагэ. Но как? Виим — бесценный знак высшего доверия императорской семьи. Во всей проклятой огненной империи не наберется и десятка человек, одаренных подобным образом.
Даже если Мию завербовала самханская разведка, никто не станет дарить виим случайной шлюхе. И разве она могла получить его, если никого из членов семьи Аль Самхан на тот момент не было в Тэйдо?
Что-то не складывается.
«Ты просто не хочешь верить в ее вину! — издевательски шепнул внутренний голос. Его визгливые интонации снова напомнили отца. — Не хочешь признать, что сошел с ума от самханской подстилки».
Он стиснул кулаки и почувствовал, как ногти входят в кожу, оставляя кровавые лунки.
Нет! Он не станет обвинять и карать ее, пока не выяснит все до конца.
— Заклинание на защиту, исцеляющие чары — слабенькие совсем. — Голос видящего был безмятежен, словно состояние даймё ускользнуло от его внимания. — И удаленная активация.
— Что?
— Удаленная активация. Очень интересно, никогда не слышал о таком раньше. Виим заряжается на того, чью кровь попробует впервые.
— Так можно?
Разве это хриплое карканье — его голос?
— Можно, но это рискованно. Вдруг виим попадет не в те руки.
«Его подарил господин Куросу Ёшимитсу. Он уколол мне палец, вымазал амулет в крови, а потом подарил!»
Дышать стало чуть легче.
— Возможно ли, чтобы виим был заряжен не на того, для кого его создавали?
Юшенг кивнул:
— Возможно. Поэтому так не делают. Виим создают в присутствии человека, которому предназначен дар, смешивая кровь еще до того, как золото застынет.
Акио медленно выдохнул и разжал кулаки. Бешено колотящееся сердце неохотно успокаивалось.
«Это еще ничего не значит, — недовольно занудил внутренний голос. — Девка могла подстроить все, чтобы ты ей поверил».
— Спасибо, Юшенг. — И добавил уже для внутреннего голоса, вслух: — Заткнись!
Самханец покачал головой, вслушался в стук закрывающейся двери:
— Он не заткнется. Вы должны сразиться с ним, — пробормотал он себе под нос.
Стоило бы сказать это в лицо Акио Такухати, однако хранитель знаний слишком хорошо помнил, как отреагировал господин на прошлые попытки хранителя дать совет. Способности видящего, примененные к людям, раздражали даймё, он ощущал в них угрозу себе.
И зря… Юшенг не мог не видеть, но отлично умел хранить секреты. Он мог бы рассказать своему господину много любопытного. Например, о девушке, которая каждый день приходит в библиотеку, чтобы изучать скучные и малопонятные для женщин науки. Ее душа подобна живому кристаллу, она переливается всеми оттенками аметиста и пурпура. А в глубинах кристалла, за туманным флером спит дракон…
Юшенг так давно смотрел на мир обычным зрением, что забыл, на что это похоже. Утратив вместе с глазами возможность наслаждаться внешней иллюзорной красотой, он научился видеть суть души.
Поэтому он сторонился людей. Людские души в большинстве своем состояли из болезней и уродств. Скрюченные, смятые, задавленные обязательствами, обидами, злобой и завистью. Много ли счастья наблюдать такое каждый день?
Но избегать своего покровителя хранитель знаний не мог. Год за годом он вынужден был наблюдать, как меняется Акио Такухати. Связывает себя рамками обязательств и долга, отгораживается от мира, превращается из живого человека в кусок льда. Внутри ледяной статуи задыхался и медленно гас огонек, подобный пламени одинокой свечи во тьме.
И вдруг этой весной случилось чудо. Почти потухший свет вспыхнул с нечеловеческой силой.
Пробуждение давалось даймё нелегко, а временами превращалось в настоящую борьбу. Совершенная оболочка Ледяного Беркута спорила с сутью — забытой, почти отвергнутой. И этот спор не был простым и безболезненным.
Только что, на глазах хранителя, борьба вышла на новый виток. Образ господина раздвоился. Ледяной Акио встал за левым плечом настоящего и улыбнулся — брезгливо и злобно.
Улыбкой покойного даймё.
Прошло пять минут, потом десять, двадцать. Акио все не возвращался. Мия оделась и теперь сидела съежившись, обняв руками коленки. В углу потрескивала и чадила масляная лампа, а вокруг затянутого белым шелком фонаря металась привлеченная светом бабочка. Ломая тонкие крылья, билась о преграду.
На душе было пусто. Мия чувствовала себя такой же бабочкой.
Куда ушел Акио? Что сделает, когда вернется?
Как докричаться до него? Как найти слова, чтобы он поверил? И нужно ли их искать?
Нужно!
Холодный и одинокий, жесткий и несчастный, — Акио дорог ей. Мия так старалась хоть немного приблизиться, так хотела стать нужной ему. Неужели все зря?
Она посмотрела на смятую постель, вспомнила, как хорошо им было вместе до рокового признания, и чуть было не разрыдалась.
Да, она виновата, что не выкинула злополучный подарок. Что продолжала носить его, став наложницей. Но неужели вина Мии так велика, что нельзя выслушать, поверить и простить?
Девушка встала, подошла к окну и впустила в комнату ночную прохладу. Вернулась к лампе, чтобы поймать бабочку, но та упорхнула из пальцев.
— Улетай, глупая. Тебе не пробиться к огню. А если пробьешься — сгоришь.
Дверь со стуком распахнулась, и Мия обернулась, мгновенно забыв и о лампе, и о несчастном мотыльке.
— Господин! Выслушайте меня!
— Я слушаю, — медленно сказал Акио Такухати.
Он пересек порог и уставился на Мию все еще отчужденным, но уже не враждебным взглядом.
Даймё действительно готов слушать?
Она переплела пальцы, чтобы те не дрожали, и заговорила, рассказывая все как есть. Вспомнила госпожу Хасу — та видела амулет в действии и могла отчасти подтвердить слова Мии.
— Поймите, я могла бы рассказать вам про этот амулет любую историю, и вы бы поверили. Я могла бы его спрятать! Могла?
Он кивнул.
— Разве так обманывают? Вы вправе мне не верить, но тогда хотя бы скажите, что это за вещь? В чем меня обвиняют?
— Ни в чем, — тяжело сказал Акио.
На мгновение Мии показалось, что она ослышалась. Она ждала подозрений и оскорблений. Пусть злится, лишь бы выслушал!
— Правда? — глупым и счастливым голосом переспросила девушка, порывисто шагая ему навстречу. — Вы мне верите?