Ответов, конечно, не последовало. Зато участники экспедиции получили заряд таинственности и настроились на встречу с неведомым, в каком бы виде это неведомое ни проявилось.
Второй раз «Грозный» всплыл на поверхность ночью двадцать первого декабря почти в центре Атлантики, в ста пятидесяти километрах от островов Зелёного Мыса[24].
Капитан Брайдер дал пассажирам добро на короткую прогулку «на свежем воздухе», и Вербов сотоварищи вылезли на палубу ракетоносца, под крупные сверкающие звёзды южного неба.
С минуту молчали, вслушиваясь в плеск волн о корпус подлодки, вдыхая солёный запах океана, всматриваясь в бездонную черносинь небосвода с россыпями созвездий.
— Красота! — тихо проговорила Инга, зябко запахивая куртку под порывом холодного ветра. — Никогда не видела таких звёзд!
Что-то легонько стукнуло о скулу лодки слева.
Вспыхнул фонарь, на мгновение освещая обрез воды.
Люди на палубе молча проводили глазами пластиковую бутылку из-под какого-то напитка, проплывающую мимо.
— Вот вам и красота, — мрачно усмехнулся Лобанов. — По центру океана плавает мусор!
— Ещё в середине прошлого века Тур Хейердал описывал струи мусора, среди которых плыл его легендарный плот «Кон-Тики», — задумчиво сказал Дрёмов. — С тех пор ничего не изменилось, точнее, мусора стало гораздо больше.
— Всё, чем пользуется человек, — добавил Пальковский с сожалением, — он превращает в отходы.
— Такова природа человека, — пожал плечами Лобанов. — Тупик эволюции, а не вершина, как говаривал один замечательный сатирик. Интересно, существует ли во Вселенной иной способ переработки информации и материи, после которого остаются не отходы, не мусор и грязь, а качественно новое вещество, новая материя, новое совершенство? Как вы думаете, товарищ майор?
Последний вопрос предназначался Вершининой, но ответила она не сразу, односложно:
— Не знаю… хотелось бы верить.
На палубу спустился капитан Брайдер.
— Майор, мы готовы к продолжению рейда. Получены рекомендации с базы, ознакомьтесь. — Брайдер протянул Вербову конверт.
Денис вынул из конверта листок бумаги.
— Посветите.
Матрос, минутой ранее осветивший воду, подошёл ближе, включил фонарь.
Вербов пробежал глазами текст сообщения, скомкал листок, сунул в карман.
— Поговорим в посту управления, капитан.
— Надо погружаться, через десять минут над нами пролетит американский спутник.
— Хорошо, уходим.
Полезли на корпус рубки, по одному ныряя в люк.
Лобанов помог Вершининой, дождался в рубке Вербова.
— Что нам скинули?
— Американцы подогнали к берегам Антарктиды два эсминца и две подводные лодки. Туда же направился их авианосец «Трамп». Мы вполне можем наткнуться на них. Задача осложняется.
— Кто предупреждён, тот вооружён. Они нас не обнаружат, да и не знают, что мы на подходе.
— Всё равно придётся работать по ВВУ.
— Что такое ВВУ?
— Императив тревоги, аббревиатура слов «внезапно возникшая угроза».
— Ничего, не впервой, — осклабился Лобанов, провожая глазами Вершинину. — Эту машину не зря называют истребителем подводных атомоходов, прорвёмся.
— Не хотелось бы начинать подводные войны.
— Это никому не хочется. Идём, чего встал?
— Я должен поговорить с капитаном.
— Тогда я к себе, пойду успокою чекистку. — Лобанов исчез в люке.
Вербов оглядел рубку, заполненную сиянием индикаторных панелей.
Дежурная смена офицеров и матросов спокойно работала, привычно вслушиваясь в звуки внешнего мира и всматриваясь в приборы, стерегущие покой огромного подводного корабля. Их голоса звучали буднично, лица отражали деловитую сосредоточенность, все прекрасно знали своё дело, и Вербову невольно передалась атмосфера слаженности и безмятежной уверенности, сплачивающая коллектив больше, чем приказ капитана.
В рубке появился Брайдер.
— Ныряем!
Пояс приборных панелей отозвался серией индикаторных вспышек. Лодка ощутимо шевельнулась.
Брайдер поговорил со старпомом, подошёл к Вербову.
— Мне предписано идти в море Росса. Под шельфом машина поступает в полное ваше распоряжение. Только что получено ещё одно сообщение с базы.
Вербов напрягся.
— Да?
— Неизвестный беспилотник свалился на шахту у станции «Южный полюс» и разрушил корпус обслуживания. Связь с подводным роботом в озере потеряна.
Вербов сжал зубы.
— Неизвестный беспилотник?
— Сделан в Израиле, но запустить его мог кто угодно.
— Там куча антарктических станций других стран.
— Вряд ли это сделали полярники, скорее — военные, с борта одного из эсминцев. Большие дроны обладают дальностью полёта до пятисот километров.
— Идём в темпе!
— Маршрут проложен, коррекционное всплытие — западнее островов Тристан-да-Кунья[25]. Оттуда до Антарктиды уже рукой подать.
— Как долго нам идти туда, по вашим расчётам?
— Без малого трое суток.
— Удачи, капитан. — Вербов пожал руку Брайдеру и поспешил в свою каюту.
Лобанов был уже там, выглядел смущённо.
Вербов улыбнулся в душе, понимая, что Вершинина не приняла ухаживаний приятеля.
— Успокоил чекистку?
— Получил отлуп, — фыркнул капитан. — Ты был прав, у неё характер невинной девы, подозревающей всех мужиков в покушении на близость.
— Стерва, — лукаво бросил Вербов.
— Она не стерва, но комплименты ей лучше не говорить. Она ведь не замужем, насколько я знаю?
Вербов хлебнул минералки из такой же пластиковой бутылки, какую они встретили наверху, сел на свою койку, чувствуя всем телом, как массив лодки со всем её содержимым проваливается в глубь океана.
— Это имеет значение?
— В общем-то не имеет, однако лучше заранее знать возможные препятствия. Для счастья женщине обязательно нужен мужчина, для несчастья достаточно и мужа.
— Устраивайся, философ, — рассмеялся Вербов. — Жизнь покажет, кто кому нужен.
Москва, Министерство обороны России. 26 декабря, утро
В отличие от министра, проявлявшего упорство в достижении цели и бульдожью хватку, успешно решавшего поставленные перед ним задачи с помощью хорошо подобранного коллектива министерства, глава ГРУ Волгин любил утончённые интеллектуальные проблемы, ценил красоту и изящество в их решении и не начинал деятельность, не чувствуя к ней духовного влечения. Генералом он стал в тридцать пять лет, и министр иногда завидовал ему, хотя Петряну Павловичу грех было жаловаться на судьбу. В России ещё не было случая, чтобы министром обороны становился человек в возрасте до сорока лет. Правда, министр обороны США был ещё моложе, поэтому о своём возрасте Евтюх не думал как о некоем преимуществе.
Перед встречей с начальником ГРУ министр пролистал электронную почту и окончательно уверился в своих выводах относительно зреющего конфликта в Антарктиде. Получив оплеуху в Арктике, американцы шли ва-банк на противоположном полюсе Земли, не считаясь ни с чем, и этот вызов надо было принимать жёстко, а не сбрасывать через МИД трусливые дипломатические ноты.
Волгин прибыл с похвальной точностью, олицетворяя собой человека слова, привыкшего рассчитывать время до секунды.
Петрян Павлович снова, в который уже раз, оценил способность генерала быть неприметным в любой обстановке, выглядеть вежливым подростком или тихим стеснительным «ботаником», умевшим на самом деле принимать взвешенные и верные в рамках специфики ГРУ решения.
— Садитесь, Мирон Андреевич, — сказал Евтюх. — Докладывайте.
— Всё идёт по плану, Петрян Павлович, — сказал Волгин. — «Грозный» обогнул Антарктиду со стороны моря Беллинсгаузена и вошёл в воды моря Амундсена. Ожидаем, что лодка приблизится к шельфовому леднику Росса сегодня к вечеру по Москве.
— Как экипаж?
— Никаких проблем. Группа Вербова полностью освоила управление «Крабом» и готова к походу.
— Как обстоят дела на станции? Шахту починили?
— Так точно, связь с мини-субмариной восстановлена. Самолёт забрал тела погибших и доставил во Владивосток. Замена погибших уже работает, среди них — наши сотрудники. Есть подозрения в недобросовестности одного из членов экспедиции. Мы готовим аккуратную проверку этого человека.
— Кто он?
— Молодой компьютерщик Борис Ремзин. Кстати, креатура директора Фонда перспективных исследований, поддерживающего прикладные исследовательские программы полярников.
Министр нахмурился.
— Свяжитесь с федералами, Мирон Андреевич, пусть пороют в этом направлении. Если ваш… хм, Ремзин работает на сторону, то и у директора Фонда рыльце в пушку.
— Слушаюсь.