Собака словно спрашивала, почему Яна на этот раз не собирается открывать дверь нежданному посетителю, чей звонок и привел женщину в чувство. Милославская переборола внезапно нахлынувшую слабость, заставившую налиться свинцом ее ноги и руки, и отправилась к калитке. За ней переминался Руденко, со встревоженным выражением на простоватомпо-крестьянски широком лице.
– И что же у тебя на этот раз приключилось? – недовольным тоном проговорил он, с беспокойством вглядываясь в побледневшее лицо Яны.
– А ты откуда здесь взялся? – ответила она вопросом на вопрос. Слабость понемногу проходилаи голос Яны звучал хотя и слабо, но уже более уверенно.
– Да вот, был поблизости, а как сообщили, что ты меня разыскиваешь, решил заскочить. Ну, пригласишь меня к себе, или у тебя там какие-нибудь духи на шабаш собрались? – Руденко с иронией смотрел в лицо Яны весьма довольный своим остроумием.
– Проходи, – Яна подумала: сейчас, несмотря на жару, необходимо выпить чашечку кофе, которая поможет окончательно прийти в себя. – Что будешь пить? Твоего любимого портвейна у меня нет, но кофе, сок, минералку или коньяк предложить могу.
– Портвешок бы сейчас неплохо, – мечтательно протянул Руденко, имеющий среди сослуживцев прозвище «Три семерки», за любовь к одноименному напитку. – Но я в данный момент на службе, – тут же с наигранной строгостью приосанился лейтенант. – Так что давай минералку.
– Вольному воля, – пожала плечами Яна, оставив лейтенанта устраиваться в кабинете, и отправилась на кухню.
Через несколько минут кофе был сварен в маленькой серебряной джезве, а Руденко получил бутылку ледяной минеральной воды и стакан.
– Ну так что тебе от меня было нужно? – на кажущемся с первого взгляда простодушным и открытым лице Семена Семеновича читалось нескрываемое любопытство. Сотрудничество с Яной хотя порой и несколько, по его мнению, уничижало прямую милицейскую натуру, все же оказывало значительную помощь, увеличивая раскрываемость преступлений и избавляя от явных и безнадежных «висяков».
– Слышал о таком: Сизов Олег? Его труп был найден на твоей территории, – Яна выжидательно смотрела на Руденко, пододвигая ему пепельницу и доставая сигареты.
– Сизов… – в глазах лейтенанта тут же промелькнуло не только понимание, но и явное раздражение. – Блин, как вы все мне осточертели. Не дают работой спокойно заниматься, все какие-то фокусы. Ты-то тут при чем? – почти простонал он раздражено.
– Ко мне приходила его мать. А что такое, давят сверху? – проявила проницательность Яна.
– Еще как давят, – Руденко нервно задымил сигаретой. – Еще и дело завести толком не успели, как тут же на ковер к начальству вызвали. «К этому делу необходимо подходить с осторожностью, особое внимание, деликатность, это дело не простое, сын депутата областной думы, Сизов-отец собирается баллотироваться в госдуму, такие связи, о результатах докладывайте лично мне…» – лейтенант попытался передразнить своего начальника, произнося эти слова высоким фальцетом, но голос его от возмущения постоянно срывался.
– Ну и как успехи в деликатном раскрытии преступления?
– Висяк, явный висяк, – Руденко тяжело вздохнул. – Да и что можно узнать? Банальная передозировка, уголовное дело-то заводить не хочется. Как будто у меня мало других преступлений и трупняков.
– Да нет, Сеня, я думаю, что на этот раз передозировка не столь уж банальна.
– Что, высшие сферы нашептали? – лейтенант язвительно смотрел на Яну.
– Вот-вот, именно они.
– И что же именно ты увидела? – с притворным равнодушием и наигранной насмешкой проговорил «Три семерки». Он явно повеселел. Надежда на то, что гиблое дело, за которое придется отвечать перед начальством по особой статье, будет раскрыто с помощью Милославскойнемного воодушевила его.