Индус мрачно посмотрел на Касимского, но возражать не решился. Временная дельта между залпами двух армий вряд ли допускала иную трактовку. Это действительно был саботаж, причем высококлассный.
– И четвертое, – завершил русский, – организацию миротворческой операции возложить на стран-членов ООН, расходы по операции возложить на бюджет ООН.
– Кто за? – спросил секретарь, ведущий заседание. Десять рук поднялись синхронно.
Глава IV Delaware
8 ноября 1605 г.
Англия, Стаффордшир, поместье Холбич
Еще до того, как ожидаемый взрыв не прогремел, Роберт Кейтсби отбыл к католическим провинциям Англии готовить восстание. Заехав к Поттеру и не обнаружив того на месте, Кейтсби, ничуть не сомневаясь в успехе мероприятия, продолжил свой путь.
Новости об аресте Фокса дошли до него в пути днем пятого ноября. Небольшая группа всадников, в том числе и трое оставшихся заговорщиков – Райт, Уинтур и Перси, – понеслась в Стаффордшир, где у них было припасено оружие и где было много сочувствующих католикам. Тем временем, как и было предсказано, Фокс не выдержал пыток и сдал всех. Седьмого ноября имена заговорщиков были разосланы голубиной почтой во все уголки Англии. Многие друзья и родные отвернулись от горе-террористов, потому что предъявленные обвинения были слишком серьезными. Некоторые даже постреливали им вслед.
В результате группа из тридцати пяти уставших и раненых нашла свой приют в доме Холбич, на самой границе Стаффордшира. Утром восьмого ноября шериф во главе с войском из 200 человек окружил дом и предложил всем сдаться. После недолгого совещания Кейтсби сотоварищи решили драться до конца, несмотря на то, что исход драки был предрешен.
Кейтсби приладил свое ружье возле подоконника, тщательно прицелился и выстрелил. Облачко порохового дыма расцвело возле дула, но никто не упал. «Господь все-таки отвернулся от меня», – подумал он, перезаряжая ружье. Еще выстрел. Снова мимо. Особняк тем временем постепенно превращался в решето. Двести ружейных залпов в минуту – серьезный аргумент. Защитники падали один за другим.
Кейтсби подошел к входной двери со шпагой в руке, намереваясь демонстративно сломать ее и прекратить бойню, но шальная пуля, пробив дверь, угодила ему в грудную клетку. Упав навзничь, Кейтсби пополз в комнату, оставляя за собой кровавый след. Затуманившееся сознание отметило, что стрельба затихла. Значит, либо кто-то успел сдаться, либо… Кейтсби достал из нагрудного кармана образок Девы Марии и начал читать молитву.
В дверь вломились трое – шериф, его помощник и мужчина с удивительно знакомым Роберту лицом.
– Ты? – сумел вымолвить Кейтсби. – Предатель…
– Нет, дорогой мой, – съязвил Поттер, – предатель здесь вовсе не я…
– Что ты здесь… делаешь?..
– Довожу работу до конца, – ответил Поттер.
– Будь ты… проклят! – собрав последние силы, Кейтсби выкинул руку со шпагой вверх. Лезвие вошло Поттеру в нижнюю часть щеки и пропороло ее почти до уха. Отпрянув, Поттер достал пистоль и выстрелил Кейтсби в шею.
– Зачем? – спросил шериф, явно недовольный действиями своего попутчика. – Нам бы заплатили больше, если бы мы взяли его живым.
– Вы взяли живыми достаточно людей, шериф, – невозмутимо ответил Поттер, приложив к щеке платок, который тут же пропитался кровью, – а этот все равно был не жилец. У него было пробито легкое.
– Если бы он дотянул до тюрьмы, мы бы составили акт о том, что его взяли живым, и тогда…
– Прекратите, шериф, не все в этом мире стоит мерить золотом, – усмехнулся Поттер, но понял, что зря сказал эту фразу. Шериф набычился. Нужно было менять тактику. – А впрочем, возможно, вы и правы. Вот, держите, это вам за труды.
Отсчитав десять серебряных монет, Поттер вышел из комнаты. Машинально сунув деньги в карман, представитель власти опустил взгляд на мертвого Кейтсби. До конца своих дней тот оставался фанатичным католиком, он лежал в окровавленной рубахе, одной рукой зажав простреленное горло, а другой – укрывая образок Девы Марии.
31 января 1606 г.
Англия, г. Лондон, Вестминстер
Казнь участников Порохового заговора
Измена родине в Англии каралась очень жестоко. Даже если оставить за скобками пытки, которым подвергались подозреваемые. Совершенно жуткий способ казни назывался «Hanged, drawn and quartered»[16] и состоял из пяти частей. Первая часть – осужденного привязывали к лошади и волокли от места заключения (в Лондоне это был печально известный Тауэр) до места казни (в данном случае – Площадь старого дворца, выложенное брусчаткой пространство между Вестминстерским дворцом и Вестминстерским аббатством). Вторая часть – повешение, но не такое, каким все заканчивается. Вешали аккуратно, так, чтобы не сломать позвонки, потому что повешением в этой казни все только начиналось…
Сняв практически отошедшего в мир иной преступника (кстати, довольно часто преступниками, обвиненными в измене, оказывались католические священники), палач его раздевал. После этого обнаженное тело привязывалось к деревянной лестнице (так, чтобы все видели), и осужденному отрубали половые органы. Затем, к вящему удовольствию толпы, которая высоко котировала подобные развлечения, нужно было действовать в спешке, потому что при насильственной ампутации мужского достоинства топором, жертва быстро истекала кровью. Наступало время четвертого этапа – потрошения.
Палач делал поперечный разрез на животе и начинал вытаскивать кишечник. В принципе, человек может продержаться без кишечника и медицинской помощи около шести часов, страдая от агонизирующей боли. Но по совокупности травм сломленные пытками люди долго не выдерживали. Мало кто оставался в сознании до пятого этапа – финального штриха этого пиршества человеколюбия – четвертования. Тут все было просто – жертву отвязывали от лестницы и клали на огромную колоду, после чего могучий палач разрубал туловище на четыре части и затем отрубал голову. Голова обычно выставлялась на всеобщее обозрение в том же городе, где проводили казнь, на глазах максимального количества народа, например, на Тауэрском мосту. Четыре части тела направлялись «в отдаленные уголки зеленой Англии» в назидание будущим предателям родины. Женщин из соображений «гуманизма» сжигали заживо.
Все осужденные знали, что их ждет. Их нарочно мариновали в клетке, чтобы они прочувствовали весь ужас своего положения. Этой дорогой прошел и Гай Фокс, немилосердно вытолканный на эшафот. Пока палач надевал ему на шею петлю, а чернь кровожадно требовала продолжения экзекуции, Фокса волновали только две вещи: кто предатель и как избежать мучительной смерти. И если насчет второго пункта у него была идея, то с первым выходили сложности. Перси, Райт и Кейтсби были убиты еще в ноябре, во время штурма поместья Холбич, а Уинтур стоял на эшафоте возле него и ждал своей очереди. Маловероятно, что король так «отблагодарил» бы спасшего его жизнь. Значит, в организации заговора участвовал кто-то еще, но этот человек был неизвестен Фоксу. «Что ж, – подумал он про себя, – значит, эту тайну мне раскроет апостол Петр возле дверей Рая». В том, что он попадет в рай, сомнений у него не было. Настала пора приступить к последней части финального плана его жизни. Воспользовавшись тем, что палач отвернулся, и собрав все свои силы, Фокс с петлей на шее резко прыгнул с эшафота.
– Эй! – воскликнул опешивший палач.
– Режь веревку, дубина! – прошипел прокурор, который зачитывал приговор.
– Но…
– Режь! – после этих слов палач схватил топор и с одного удара перерубил натянутую веревку. Несколько человек подбежали к телу Фокса. В их числе был доктор, который ощупал шею заговорщика.
– Он мертв, – сообщил всем эскулап, – сломаны позвонки.
– Вот ублюдок! – сплюнул на мостовую прокурор.
Возглас разочарования прокатился по толпе. Впрочем, расходиться им было рано. Своей участи ждали еще трое обвиняемых.
02 февраля 1606 г.
Англия, г. Лондон, Дворец Сент-Джеймс
Возле камина сидели двое. Один зябко кутался в дорогущие меха, второй попивал вино из дорогого кубка, вальяжно положив ногу на ногу.
– В этом замке ужасно, ужасно холодно, – сказал Яков I Английский, поправляя накидку из соболиного меха.
– Да, Ваше Величество. Зима выдалась холодная, – подтвердил человек, на левой щеке которого был виден шрам. Удар в поместье Холбич оставил свой след навсегда.
– После такой «горячей» осени холодную зиму считаю благом, – усмехнулся монарх.
– Совершенно согласен, – отхлебнув вина сказал Поттер.
– И не думай, что я забыл о том, что сильно тебе обязан.
– Ну что Вы, я служу Англии и Вам. Помогать Вам – честь для меня, – с достоинством наклонил голову Поттер, не вставая со стула.