Доркас простудилась — она неизбежно заболевала, когда тревожилась о чем-нибудь, за ней пришлось ухаживать, так как простуда перешла в бронхит.
* * *Тибальт пришел к нам в коттедж, его глаза светились от возбуждения. Сначала я подумала, он рад меня видеть, но вскоре услышала истинную причину.
— Случилось волнующее событие, Джудит. Недалеко от нашей деревни, в Дорсете. Рабочий рыл канаву и обнаружил римскую кладку. Мне прислали приглашение сделать заключение о целесообразности проведения раскопок. Завтра я уезжаю и хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Как чудесно, расскажи мне все подробно.
— Мне пока мало известно. Но такие находки настолько редки. Никогда не известно заранее, что можно найти.
Мы гуляли по саду и говорили. Он пробыл недолго, ему нужно возвращаться домой и приготовиться к отъезду. Я вернулась в дом сообщить тетушкам, что завтра уезжаю.
Меня удивил их запрет.
— Дорогая Джудит, — закричала Элисон. — О чем ты думаешь? Да как ты — незамужняя девушка — можешь поехать с мужчиной?
— С мужчиной, за которого я собираюсь выйти замуж.
— Но пока не вышла, — прохрипела Доркас.
Мне было совершенно ясно, что она не желает нашего с Тибальтом брака.
— Так не полагается, — твердо заявила Элисон.
— Дорогие тетушки, говоря словами Тибальта, эти маленькие условности не имеют значения.
— Мы старше тебя, Джудит. Известно много случаев, когда девушка собирается замуж, доверяется своему жениху, едет с ним, а потом узнает, что свадебные колокола будут звучать не для нее.
Я взорвалась.
— То вы предполагаете, что Тибальт женится на мне ради денег, то он собирается соблазнить меня и бросить. Вы ведете себя абсурдно.
— Ничего такого мы не говорили. А если у тебя появляются подобные мысли, то нужно все тщательно обдумать. Разве можно сомневаться в женихе?
Ну как можно спорить с ними? Я пошла к себе и начала упаковывать вещи к отъезду.
Вечером Элисон постучала ко мне. У нее было испуганное лицо.
— Я беспокоюсь о Доркас, нужно вызвать врача!
Я отправилась за врачом. Он подтвердил диагноз, что у Доркас бронхит. Всю ночь мы с Элисон ухаживали за больной.
Наутро я знала, что не смогу уехать и оставить Элисон одну ухаживать за Доркас. Я пошла в Гизу рассказать Тибальту, почему я не смогу поехать с ним.
Не успела я раскрыть рот, как он начал рассказывать о новых находках. Я прервала его:
— Я не еду, Тибальт.
Выражение его лица изменилось, он смотрел на меня с недоверием.
— Не едешь?
— Моя тетя Доркас тяжело заболела. Я не могу оставить ее на одну Элисон.
— Может что-нибудь придумать. Например, послать к ней служанку.
— Тетя Элисон не согласится. Это не одно и то же. Я должна быть с ней, если…
Тибальт молчал.
— Пойми меня, Тибальт. Я очень хочу поехать… всегда находиться рядом с тобой, просто сейчас я не могу оставить их.
— Конечно, — он выглядел разочарованным.
Мы разговаривали в саду, вскоре там появилась Табита.
— Я пришла сказать, что не могу поехать. Моя тетя заболела, и я вынуждена остаться.
— Я тебя понимаю, — ответила Табита.
— Ты поедешь вместо Джудит? — спросил ее Тибальт. — Я уверен, там необыкновенно интересные находки.
Необыкновенно интересные находки. Это упрек? Он чувствовал, что это для меня невероятно заманчиво.
— Ну, если Джудит остается, вместо нее поеду я, — согласилась Табита. — Ей нельзя сейчас оставить своих родственников.
Тибальт сжал мою руку.
— Мне так хотелось показать тебе эти чудесные находки. Ну, у нас будет еще время.
— Вся жизнь, — ответила я.
* * *Через несколько дней Доркас начала поправляться. Она растрогалась, узнав, что я осталась ухаживать за ней и успокаивать Элисон.
Я услышала, как она сказала Элисон:
— Хотя наша Джудит импульсивная натура, у нее есть сердце.
Я знала, что они постоянно обсуждают мою грядущую свадьбу. Мне хотелось успокоить их, но они вбили себе в голову, что Тибальт женится на мне, так как заранее узнал о моем наследстве.
Я с нетерпением ждала дня, когда уеду из коттеджа, потому что хотела стать женой Тибальта и кроме этого желала убежать из этой атмосферы недоверия. Я им докажу, что Тибальт — самый чудесный супруг в мире.
Тибальт и Табита отсутствовали две недели, вернувшись, они говорили только о раскопках, так их переполняли впечатления. Я испытывала глубокое разочарование, потому что не могла участвовать в их беседе. Тибальт веселился.
— Ничего, после свадьбы ты повсюду будешь ездить со мной.
Приближался день нашей свадьбы. Сабина предложила устроить прием гостей в доме священника. Доркас больна, коттедж «Радуга» не вместит всех гостей, я же прожила в доме священника столько лет, кроме того, она сестра Тибальта.
— Я настаиваю на этом, Джудит, — воскликнула она. — Ты самая счастливая женщина в мире, но все же даже Тибальт не может сравниться с моим дорогим Оливером. Тибальт слишком совершенен… то есть он все знает… все про древний мир, а Оливер знает латынь и греческий. Конечно, Тибальт тоже знает эти языки, но невозможно представить себе, чтобы Тибальт читал проповеди или выслушивал рассказы крестьян о засухе или падеже скота, истории прихожанок о их детях.
— О чем ты говоришь, Сабина? Мы же собирались договориться о свадьбе.
— Конечно. Она состоится здесь, у нас. Я настаиваю. Оливер тоже настаивает. Он вас обвенчает, и потом соберутся несколько близких друзей… Как странно, ты дочь сэра Ральфа, а мы ничего не знали все это время. Хотя я не удивляюсь… Ты помнишь бал?.. О чем это я? Ах, да, свадьба состоится в нашем доме.
Мне понравилось ее предложение, даже мои тетушки сразу согласились, им тоже хотелось, чтобы свадьба была скромной.
Когда я заговорила об этом с Тибальтом, он не сказал ничего определенного. Я видела, что ему все равно, будет прием после венчания или нет, сколько гостей мы пригласили.
Тибальт женится на мне, а где и как, по его словам, не имеет значения. Он приготовил для меня сюрприз:
— У нас будет медовый месяц. Ты же не захочешь сразу переехать в Гизу.
— Мне это не важно. Единственное, чего я хочу, — быть с тобой, — заверила его я.
Он повернулся ко мне, очень нежно приподнял мой подбородок и сказал:
— Джудит, не жди от меня слишком многого.
Я засмеялась, меня переполняло счастье.
— Я ожидаю от тебя всего.
— Вот это и пугает меня. Видишь ли, я довольно эгоистичен, во мне нет ничего восхитительного и я маниакально поглощен своей работой.
— У меня тоже есть эта мания. Есть и вторая — ты, — засмеялась я.
Он обнял меня.
— Ты меня пугаешь.
— Боишься? Но ведь ты никого и ничего не боишься.
— Меня пугает твое высокое мнение обо мне. Что ты себе напридумывала?
— Ты и на самом деле такой.
— Ты слишком много фантазируешь, сочиняешь. Тебе придет в голову какая-нибудь идея и потом ты все делаешь, подгоняешь под нее, чтобы все вышло, как ты ожидала.
— Так и надо жить. Я и тебя научу жить так же.
— Надо видеть реальность.
— Я мечту сделаю реальностью.
— Вижу, что совершенно бесполезно уговаривать тебя не смотреть на меня сквозь розовые очки.
— Абсолютно бесполезно.
— Тебя вылечит время.
— С годами мы станем еще ближе. Мы будем все делить на двоих. Никогда не думала, что можно быть такой счастливой как сейчас.
— По крайней мере у тебя был момент счастья.
— Что ты говоришь! Потом будет еще лучше.
— Дорогая Джудит, ты так не похожа на других.
— Конечно, я есть я: безрассудная, импульсивная — так тебе скажут мои тетушки. Командирша — это добавят Сабина и Теодосия, а Хадриан подтвердит. Они знают меня дольше других. Ты не должен иметь обо мне слишком хорошее мнение.
— Я рад, что в тебе есть эти маленькие недостатки. Я буду любить тебя из-за них и, надеюсь, что ты будешь любить меня за мои недостатки.
— Мы будем так счастливы, — заключила я.
— Я пришел сказать тебе о нашем медовом месяце. Мы отправимся в Дорсет. Там все так взволнованы из-за последних находок, я хочу показать их тебе.
Я согласилась, что это будет чудесно, но меня кольнула мысль: ведь там наверняка много народу, а медовый месяц наедине был бы более желанным.
Но ведь Тибальт будет рядом — а мне и не нужно ничего другого.
* * *Так много надо подготовить даже для «скромной» свадьбы, включая бесконечные примерки в доме Сары Слоупер. Я стояла перед нею в своем белом шелковом платье, а Сара ползала вокруг меня на коленях, держа булавки во рту. Как только она освобождалась от всех булавок, она болтала без умолку:
— Подумать только! Вы, мисс Джудит… и он! Его же прочили Теодосии, а она вышла за профессора, а вы выходите за него.