Потенциальный клиент терпеливо дожидался меня в приемной. Оказался стильно постриженным брюнетом, чуть за тридцать, с внешностью боксера полутяжелого веса. Увидев его, я так и подумал: боксер. Поначалу. Но затем проблеск интеллекта во взгляде, деловой костюм в полоску и удачно, в тон рубашке, подобранный галстук навели меня на мысль, что, скорее всего, этот модный паренек с тяжелым подбородком не имеет никакого отношения к кровавым видам спорта, а просто регулярно и не напрасно посещает тренажерный зал.
Эта моя мысль тут же нашла косвенное подтверждение – на визитке, которую он мне зачем‑то протянул, значилось: «Закрытое акционерное общество Спецдормонтажстрой». Домбровский Леонид Петрович. Вице‑президент». Стало ясно – жизнь человеку удалась. Во всяком случае, элитная качалка ему была точно по карману.
Отправив по ходу пьесы воздушный поцелуй Лере (она, исполняя на клавиатуре сложные гаммы, успевала не только подслушивать, но и подглядывать), я поторопился пригласить господина вице‑президента в свой кабинет.
Держался Леонид Петрович несколько заторможенно, а опустившись в указанное кресло, и вовсе застыл в неудобной позе замерзающего посреди степи ямщика. Я же – не в пример ему – вольготно откинулся на спинку и по дурной привычке, которую приобрел за время, когда с 1901‑го по 1908‑й служил помощником следственного пристава Сыскного управления при губернском обер‑полицеймейстере, вытянул ноги меж тумб дубового стола. После чего насадил шляпу на колпак настольной лампы и, привычным движением поправив на переносице очки, спросил о том, о чем обязан был спросить:
– Леонид Петрович, скажите, вы в курсе, что я берусь не за всякие дела?
За какие берусь, уточнять, разумеется, не стал.
Ответил он не сразу. Словно пытаясь прочистить горло (на самом деле преодолевая непонятное смущение), покашлял в кулак, только после этого сказал:
– Да‑да, конечно.
Мне говорили о вашей специализации. Поэтому… – Он еще раз кашлянул. – Поэтому, собственно, и пришел именно к вам.
– Прекрасно. А кто, если не секрет, подсказал?
Мне никогда не приходило в голову заниматься саморекламой. Зачем? Мир людей полнится слухами, и моя клиентура размножается сама. Делением. Иногда – почкованием. Я не вмешиваюсь. Но во избежание недоразумений держу процесс под контролем.
Он долго вспоминал имя, не вспомнил и полез за органайзером. Движения его при этом были суетливы, а руки так подрагивали, что стало очевидно – парень издерган и чего‑то боится. Такая вот несуразица: смотрится брутально, кулаки – кувалды, весь из себя такой хозяин жизни, но тем не менее чего‑то здорово боится.