Мубад запирает красавицу за пятью
воротами, на воротах -- печати, а ключ и печатку уносит с собой.
В крепость доставляются обильные припасы. Рамин в отчаянии. Он
заболевает, -- по-видимому, притворно. С разрешения шаха, его
уносят на носилках из Мерва в Гурган. Как только шах уходит с
войском, Рамин быстро выздоравливает и отправляется в Мерв на
поиски Вис. Между тем Вис, полагая, что Рамин уехал на поле
брани, горько оплакивает разлуку с возлюбленным, не слушая
утешений кормилицы.
РАМИН ПРОНИКАЕТ В КРЕПОСТЬ ИШКАФТИ ДИВАН
Вернувшись из Гургана в Мерв назад,
Узрел Рамин опустошенный сад.
Исчезла Вис -- и сразу понял всадник,
Что разорен желанный виноградник.
Не украшал чертоги дивный лик,
Ее дыханьем не дышал цветник,
Дворец, блиставший роскошью, весельем,
Казался без любимой подземельем.
Цветы как бы вздыхали о потере
И, как Рамин, оплакивали пери.
Рамин -- в крови, как лопнувший гранат,
Который косточками слез богат.
Нет, как вино из горлышка кувшина,
Струились слезы из очей Рамина!
Он плакал на айване, в цветнике,
Внимала вся земля его тоске:
"Увы, дворец, все так же ты роскошен,
Но только горлинкой певучей брошен.
Для нас блистал красавиц звездный круг,
А Вис -- как солнце среди звезд-подруг.
Река журчала, восхищая сад,
И девушки ей подпевали в лад.
Львы -- юноши -- сидели на айване,
Красавицы резвились, точно лани.
Теперь ни звезд не вижу, ни луны,
Теперь не светит солнце с вышины.
Где львы твои, где радостные лани,
Где кони, сотворенные для брани?
Где трепет листьев, лепет родников?
Ты не таков, как прежде, не таков!
Дворец, и ты, как я, познал несчастье,
И ты увидел мира самовластье!
Лукав, тебя расцвета он лишил,
Меня -- любви и света он лишил!
Что радость прежняя твоя? Тщета!
Да и моя отрада отнята.
Вернутся ль дни, когда сюда приду,
Чтоб наслаждаться у тебя в саду?"
Так плакал он, утратив солнце мира,
Так причитал, не находя кумира.
Изнемогая от сердечных ран,
Пошел он в крепость Ишкафти Диван.
Он шел путем нагорным и пустынным,
Но для него тот путь дышал жасмином.
К той крепости, что увенчала гору,
Он прибыл в темную, ночную пору.
Он был хитер -- и понял: чаровница,
Бесспорно, в этой крепости томится.
Решил: пора желанная пришла,
О нем подругу известит стрела.
Он бесподобным был стрелком из лука:
Далась ему военная наука!
Метнул четырехперую стрелу:
Как молния, она пронзила мглу!
"Лети! -- стреле сказал он быстрокрылой. -
Лети, ты -- мой посол к подруге милой.
Всегда летишь, как гибели гонец, -
Посланцем жизни стань же наконец!"
Стрела взвилась, прорезав мрак ночной,
До крыши долетела крепостной,
Свалилась неожиданно в ночи
К возлюбленной, у ложа из парчи.
Кормилица узнала ту стрелу,
Что в спальне оказалась на полу.
Вскочила, подняла стрелу мгновенно, -
Казалось, вспыхнул день во мраке плена!
Красавице стрелу преподнесла:
"Смотри, какая славная стрела!
Рамин прекрасный, чей удел -- разлука,
Ее метнул из бронзового лука.
Ее сиянье озарило мрак:
То подал нам Рамин свой жаркий знак.
Он в крепость прискакал как вестник блага,
К подруге привела его отвага".
Для Вис настало счастье на земле:
Прочла Рамина имя на стреле!
Она стрелу сто раз облобызала,
Прижав ее к своей груди, сказала:
"Стрела Рамина, радостный привет,
Ты мне милей, чем тот и этот свет!
Ты прилетела с лаской и весельем,
Моим отныне станешь ожерельем.
Я сделаю тебе, стрела Рамина,
Чудесный наконечник из рубина!
Разлука сердце ранила насквозь,
Сто стрел таких, как ты, в него впилось,
Но лишь тебя метнул охотник смелый, -
Из сердца выбил остальные стрелы!
Я стрел таких, как ты, не знала ране,
Таких, как ты, не видела посланий!..